СТАТЬИ

Статья продолжает серию публикаций женских обнаженных статуэток из древнеегипетского собрания ГМИИ им. А.С. Пушкина. Она посвящена двум необычным лепным глиняным фигуркам времени конца Среднего царства – начала Нового царства (ГМИИ I, 1a 5889, I, 1a 7076), которые рассматриваются в контексте других статуэток данного типа. Для их иконографии характерны непропорциональная голова неправильной формы с дискообразным завершением, широкие плечи, вытянутые вдоль тела руки, узкая талия, широкие бедра, увеличенный треугольник внизу живота, пупок, отмеченные точками поясничные ямки, сильно выступающие округлые ягодицы, длинные ноги, плохо проработанные ладони и ступни. Их лица имеют обобщенные черты: большие небрежно прочерченные глаза без зрачков, выступающий нос-«клюв», проколотые уши. Особое внимание уделено прическам и украшениям статуэток. В отверстиях дискообразного завершения головы могли крепиться льняные ниточки, имитирующие волосы, с глиняными и фаянсовыми бусинами, ракушками. В качестве украшений обычно изображали: ленту на лбу, пояски из вдавленных точек, браслеты на руках, нательные бусы из вдавленных точек, налепные одно-, двух-, реже трехчастные ожерелья с узорами или без узоров, ожерелья из одного или нескольких рядов вдавленных точек, редко серьги в ушах. В статье рассматриваются вопросы происхождения статуэток и влияния на их возникновение иных культур древности – нубийской и ближневосточной. Авторы приходят к выводу, что, несмотря на возможное существование связей с другими регионами, рассматриваемые глиняные фигурки централизованно создавались в Долине Нила и были близки по своей иконографии и значению к другим женским образам, существовавшим в Египте того времени.

Скачать JATS

Настоящая статья продолжает серию публикаций женских обнаженных статуэток¹ из древнеегипетского собрания ГМИИ им. А.С. Пушкина [Томашевич, Анохина 2020; Анохина, Томашевич 2021]. В ней рассматриваются две необычные, вылепленные из глины фигурки времени конца Среднего – Нового царства (ГМИИ I, 1a 5889, I, 1a 7076).

Древнеегипетские женские обнаженные статуэтки имеют давнюю историю изучения, причем интерес к пониманию семантики этих образов со временем не угасает [Petrie, 1927, p. 59; Hornblower, 1929; Матье, 1939; Bruyère, 1939, p. 109–150; Desroches-Noblecourt, 1953; Tooley, 1989, p. 305–368; 2017; 2020(1); 2020(2); Pinch, 1993, p. 198–234; Waraksa, 2008; 2009; Томашевич, 2009; Ходжаш, 2009; Teeter, 2010; Morris, 2011; Rose, 2020, p. 124–194 и др.]². В последнее десятилетие появилось сразу несколько оригинальных трактовок, основанных на привлечении широкого круга разнообразных источников – от археологических до письменных [Waraksa 2008; 2009; Morris 2011; Tooley 2017; 2020(1); 2020(2)]. На сегодняшний день наиболее распространенной является интерпретация таких статуэток в связи с идеями плодородия, рождения и посмертного возрождения, а также с представлениями о богине Хатхор как покровительницы всех этих сфер. Действительно, кажется, что иконография статуэток и контекст находок этому соответствуют. Но как отмечает английская исследовательница Энджела Тули, разные по стилю и типу фигурки должны были иметь множество значений и функций в зависимости от того, когда, где и кем они использовались [Tooley, 2020(1), p. 167].

Типов женских обнаженных статуэток можно выделить несколько. Помимо лепных глиняных статуэток, это плоские деревянные раскрашенные фигурки (paddle dolls, «куклы-вёсла»³) и близкие к ним объемные деревянные статуэтки времени XI – начала XII династий; статуэтки из фаянса, кости, дерева, камня с редуцированными ногами конца Среднего царства – Второго переходного периода; и три типа, датируемые эпохой Нового царства – Третьего переходного периода: статуэтки из известняка или глины, изображающие лежащих на ложе женщин; фаянсовые и глиняные статуэтки, сделанные в форме; плоские глиняные статуэтки⁴.

Описание статуэток ГМИИ

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 1. Статуэтка ГМИИ I, 1a 5889, © ГМИИ

Рис. 1. Статуэтка ГМИИ I, 1a 5889, © ГМИИ

Статуэтка I, 1a 5889 [Берлев, Ходжаш, 2004, с. 480 (№ 202)] (рис. 1)

Размер: высота 19,9 см, ширина 4,6 см, толщина 2,3 см.
Сохранность: склеена из трех частей по линиям разломов: ниже колен, по талии и чуть ниже уровня локтей.
Описание: статуэтка изображает стройную женщину с длинными ногами (ступни переданы условно), узкой талией, выступающими ягодицами, широкими прямыми плечами, вытянутыми вдоль тела руками (прижатые к бедрам кисти рук чрезмерно удлинены). У статуэтки непропорциональная голова неправильной формы с завершением в виде диска, в котором проделано пять отверстий. Лицо передано условно: глаза прочерчены двумя тонкими линиями, сильно выступающий и большой нос-«клюв», как бы составляющие нижнюю часть диска большие проколотые уши, рот никак не обозначен. На теле статуэтки довольно аккуратно вылеплена грудь, линиями отмечен треугольник внизу живота, точкой – пупок (?)⁵, поясничные ямки над ягодицами тоже в виде двух точек. Много внимания мастер уделил украшениям: лента на голове⁶, двухчастное крупное ожерелье (только на груди), поясок на бедрах, показанный двумя рядами точек, браслеты на запястьях в виде двух прочерченных линий.

Способ изготовления: статуэтка лепная, формовка аккуратная; грудь, нос и двухчастное ожерелье налеплены дополнительно; декор прочерченный (глаза, треугольник внизу живота, пальцы, прическа или узор ленты на голове) и вдавленный (линии или точки на ожерелье и точки на поясе спереди и сзади на пояснице, точки над ягодицами) нанесен по влажной глине; пять сквозных отверстий на голове проколоты тростинкой или деревянной палочкой диаметром 0,4 см; парные сквозные отверстия в ушах проколоты тонким предметом диаметром 0,15 см.
Материал: глина аллювиальная тонкая плотная коричневая (5YR 5/4, 5YR 5/6), со средним количеством золотистой слюды, небольшим количеством кварцевого песка и растительных частиц, редкими белыми частицами. Такая глина характерна по всему руслу Нила, от Дельты на севере до верховий на юге [Bourriau et al., 2000, p. 121].
Способ отделки внешней поверхности: заглаживание.
Обжиг: равномерный окислительный.

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 2. Статуэтка ГМИИ I, 1a 7076, © ГМИИ

Рис. 2. Статуэтка ГМИИ I, 1a 7076, © ГМИИ

Статуэтка I, 1a 7076 [Берлев, Ходжаш, 2004, с. 481 (№ 203)] (Рис. 2)

Размер: высота 16,8 см, ширина 4,5 см, толщина 2,6 см.
Сохранность: склеена из двух частей (слом по линии выше колен).

Описание: статуэтка выполнена по той же схеме, что и ГМИИ I, 1a 5889, но исполнена небрежнее. Она изображает женщину с длинными ногами (ступни переданы условно), узкой талией, стройными бедрами, выступающими ягодицами (они не симметричны: одна ягодица выступает больше другой), широкими слегка покатыми плечами, вытянутыми вдоль тела руками (кисти рук переданы условно). У статуэтки непропорциональная сплющенная голова неправильной формы с дискообразным завершением, отогнутым назад на 90˚, в котором проделано три отверстия. На лице прочерчены большие глаза, выступающий нос-«клюв», никак не выделены проколотые уши. На теле фигурки обозначен треугольник внизу живота, пупок, окруженный узором в виде семи точек, поясок, показанный одним рядом углублений, поясничные ямки над ягодицами в виде двух точек, одночастное ожерелье (только на груди). На спине вдоль позвоночника – узор из вдавленных точек, начинающийся с налепа вверху спины и имитирующий, по всей видимости, противовес ожерелья⁷.

Способ изготовления: статуэтка лепная, формовка достаточно грубая; грудь, нос и ожерелье налеплены дополнительно; декор прочерченный (глаза, треугольник внизу живота) и вдавленный (точки на животе, спине и поясе, на ушах), нанесен по влажной глине; три сквозных отверстия на голове проколоты тростинкой или деревянной палочкой диаметром 0,3–0,4 см.
Материал: глина аллювиальная средне-тонкая среднеплотная светло-коричневая (10YR 5/3), с большим количеством кварцевого песка, средним количеством золотистой слюды и растительных частиц, небольшим количеством белых частиц, редкими включениями шамота оранжевато-бежевого цвета.
Способ отделки внешней поверхности: заглаживание.
Обжиг: равномерный окислительный.
Статуэтки ГМИИ I, 1a 5889 и I, 1a 7076 отличаются друг от друга качеством работы и некоторыми деталями. В таблице представлены эти различия:

Признаки	I, 1a 5889	I, 1a 7076
Дискообразное завершение головы	под углом 45˚	под углом 90˚
Количество отверстий в диске	5	3
Количество отверстий в ушах	по 2	по 1, причем не сквозные
«Лента» на лбу	+	–
Узор вокруг пупка	–	+
Поясничные ямки	+	+
Противовес ожерелья	–	+
Браслеты на руках	+	–
Ожерелье	налепное двухрядное	налепное однорядное
Пояс	две линии точек	одна линия точек

Глиняные статуэтки музейного собрания происходят из разных коллекций: одна (I, 1a 5889) принадлежала первому отечественному египтологу В.С. Голенищеву, вторая (I, 1a 7076) – историку искусства и археологу А.В. Прахову. Каких-либо сведений о месте и времени находок или о месте приобретения не сохранилось.
Эти две статуэтки относятся к многочисленной группе глиняных лепных женских фигурок времени конца Среднего царства – начала Нового царства⁸. Для их иконографии характерны непропорциональная голова неправильной формы с дискообразным завершением, широкие плечи, вытянутые вдоль тела руки, узкая талия, часто, но не всегда, широкие бедра, увеличенный треугольник внизу живота, отмеченные точками поясничные ямки⁹, сильно выступающие округлые ягодицы, длинные ноги, плохо проработанные ладони и ступни. Лица имеют обобщенные черты: большие небрежно прочерченные глаза без зрачков, выступающий нос-«клюв», проколотые уши (иногда на лице таких фигурок не обозначены ни рот, ни глаза). Особое внимание уделено прическам и украшениям статуэток. Прически могут быть, как у этих фигурок из ГМИИ: в дисковидной части головы проделаны отверстия, в которые могли продевать имитирующие волосы льняные ниточки с глиняными и фаянсовыми бусинами, ракушками. Аналогичные прически известны для плоских раскрашенных paddle doll [Сокровища Египта, 2003, с. 520]. Другие прически (или парики), типичные для подобных фигурок, не менее сложны: это могут быть длинные пряди-косы или же, наоборот, короткие пряди, по-разному расположенными на голове (подробнее см. ниже). В дополнение к прическам у статуэток на голове обычно имеется лента, концы которой можно увидеть с тыльной стороны. Из украшений на статуэтках изображаются пояски из одного или двух рядов вдавленных точек или редко коротких линий, браслеты на руках (от одной до пяти прочерченных линий или один-два ряда вдавленных точек); нательные бусы из вдавленных точек, налепные одно-, двух-, реже трехчастные ожерелья с узорами или без узоров, ожерелья, обозначенные одним или несколькими рядами вдавленных точек (могли сочетаться с налепными); серьги в ушах редки. Часто имеются узоры вокруг пупка, поясничных ямок, на груди.

Обычно фигурки 10–28 см высотой изображают стоящих женщин, но встречаются и примеры сидящих или сидящих на коленях. Эти статуэтки порой называют «женскими фигурками типа Эдфу» по одному из самых распространенных мест находок¹⁰, или, хотя это, на наш взгляд, не совсем верно, стеатопиготными фигурками¹¹.

Английская исследовательница Джеральдин Пинч в работе, посвященной вотивным приношениям богине Хатхор, разделяет подобные статуэтки на два типа по прическам: к типу 2 она относит статуэтки со сложной прической, доходящей до плеч или ниже и разделенной на несколько прядей; к типу 3 – подобные рассматриваемым здесь статуэтки с завершением головы в виде полудиска с отверстиями [Pinch, 1993, p. 199–205]. Дж. Пинч датирует тип 2 концом Среднего царства – Вторым переходным периодом; статуэтки типа 3 – более поздним временем, Вторым переходным периодом – началом Нового царства. Она отмечает, что для более ранних образцов характерна более объемные ягодицы и декоративность. В современных исследованиях, напротив, подчеркивается единство статуэток обоих типов [Rose, 2020, p. 158–159] и синхронность их бытования [Castel, Régen, 2020, p. 33–34]. Так, в Гебель Зейте оба типа статуэток находят в одних и тех же слоях. И даже если второй тип появился чуть раньше третьего типа, оба они длительное время существовали одновременно [Castel, Régen, 2020, p. 34].
Статуэтки происходят главным образом с территории Верхнего Египта (Абидос, Армант, Бадари, Дейр эль-Баллас, Дейр эль-Бахри, Дейр эль-Медина, Дендера, Гебелейн, Диосполь Парва, Иераконполь, Карнак, Коптос, Курна, Эсна, Эдфу, Элефантина и др.) и из египетских поселений, некрополей и храмов в Нубии (Аниба, Бухен, Саи, Уронарти, Фарас), с побережья Красного моря (Гебель Зейт)¹². Из Нижнего Египта есть только единичные свидетельства. Статуэтки находят в различном контексте: в погребениях мужчин, женщин, детей; в поселениях, святилищах; нередко в мусорных ямах, связанных с этими зонами.

Рассматриваемые в статье лепные глиняные фигурки отличаются от многих других женских статуэток, выполненных из камня, дерева, фаянса или от произведенных в матрицах керамических фигурок эпохи Среднего – Нового царств. Оригинальная иконография натолкнула многих исследователей на гипотезу об их неегипетском происхождении [Bruyère, 1939, p. 117–118; Desroches-Noblecourt, 1953, p. 18]. В Бадари две статуэтки были обнаружены в слоях поселения культуры “Pan-grave” [Brunton, 1930, p. 7; pl. IX.28, X.5]; также в Диосполе Парва были найдены две статуэтки в погребениях, египетских по типу, но тесно связанных с этой культурой [Petrie, 1901, p. 50–53]. Ее носители, происходившие из Нубии, появились в Египте в эпоху Среднего царства и Второго переходного периода и привнесли с собой лепную керамику архаического облика, к тому моменту уже совершенно чуждого для Египта, – лепные круглодонные чаши и сосуды, черноверхие и краснолощеные, вдавленный и прорезной декор, иногда в углублениях заполнявшийся белой пастой.
Первоначально находки в Бадари и Диосполе Парва заставили исследователей первоначально отнести глиняные лепные женские статуэтки к культуре “Pan-grave” [Steindorff, 1937, S. 86]. Однако на сегодняшний день не удается найти убедительных доказательств подобным утверждениям. Прежде всего, подавляющее большинство глиняных статуэток было обнаружено в египетском контексте, причем, что особенно показательно, это относится и к территории Нубии. Хотя во многих некрополях и поселениях, где были найдены глиняные статуэтки, встречаются характерные для культуры “Pan-grave” предметы (бусы, амулеты, керамика), прямой связи между ними не обнаруживается. Некоторые черты рассматриваемых статуэток можно встретить на синхронных по времени нубийских женских фигурках, керамике и даже на мумиях. Так, исследователи отмечали, что подобные стеатопиготные формы характерны для лепных статуэток женщин из Нубии XIX–XVII вв. до н.э.¹³ Но выступающие ягодицы встречаются и в египетском искусстве – см., например, деревянную статуэтку карлицы с ребенком из Абидоса или известняковый торс девушки из Лахуна периода XII–XIII династии [Bourriau, 1989, p. 122–124]¹⁴. Кроме того, статуэтки в нубийских погребениях существенно отличаются по своей иконографии от египетских. В то же время оформление же лепных глиняных фигурок все-таки имеет много общего с египетскими изображениями обнаженных женщин, в том числе со статуэтками. Таким образом, обнаружение глиняных женских статуэток в погребениях или поселениях “Pan-grave” не может на данный момент являться надежным доказательством их неегипетского происхождения¹⁵.

Исследователи указывают также на схожесть статуэток с глиняными женскими фигурками из других регионов Ближнего Востока и Средиземноморья: Месопотамии, Элама, Сирии, Средней Азии [Массон, Сарианиди, 1973; Антонова, 1977; Hayes, 1990, p. 18; Moreno Garcia, 2017(1), p. 177–179, 2017(2), p. 109]¹⁶. Действительно, между ними существуют явные иконографические и типологические параллели. Некоторые особенности египетских глиняных лепных статуэток проявляются у статуэток конца III – начала II тыс. до н.э., найденных в верховьях Евфрата и Северной Сирии, а затем и Палестины [Barrelet, 1968, p. 74, fig. 46; pl. LXX, 733, 734; LXXVII, 793–796; LXXIX, 798–905; LXXX, 807–809; Moorey, 2005, p. 159, Cat. 231]. Особенно примечателен в этом отношении северосирийский регион и тип статуэток Hama (по названию места, где они были найдены, на берегу р. Оронт, в 209 км от Дамаска). Их находили в слоях, относящихся к частным домам и храмам. Большинство этих фигурок датируются 2300–2000 гг. до н.э. [Moorey, 2005, p. 160–161; Peyronel, 2013, p. 76]. Но вопрос о возможных путях взаимовлияния культур слишком обширен и требует отдельного рассмотрения. Здесь же отметим, что женские фигурки нельзя отрывать от их собственного культурного контекста [Budin, 2011; 2015; 2019, p. 180]. Их роль в Египте может не совпадать с представлениями, бытовавшими на Ближнем Востоке.

В специальной литературе нередко можно встретить мнение, что глиняные статуэтки изготовлены грубо [Pinch, 1993, p. 201]. Это суждение вполне можно отнести к московской статуэтке I, 1a 7076. Но статуэтка I, 1a 5889 отличается гораздо более тщательным исполнением. Многие похожие фигурки отмечены изяществом и тонкой работой. Американская исследовательница Элизабет Варакса в монографии, посвященной глиняным женским статуэткам из святилища Мут в Карнаке, подчеркивает, что изготовление подобных фигурок было достаточно трудоемким процессом, а сами они не воспринимались как дешевый массовый продукт [Waraksa, 2009, p. 25–26]. В качестве примера она приводит материал из Гебель Зейта на Красном море, где египтяне с додинастической эпохи добывали галенит (его использовали для макияжа глаз и женщин, и мужчин) [Castel, Régen, 2020, p. 30, not. 1]. В Гебель Зейте было обнаружено около 150 женских лепных глиняных статуэток и их фрагментов на территории святилища богини Хатхор, что весьма показательно¹⁷. Часть статуэток из Гебель Зейта была богато украшена – на них сохранились прически из льняных ниточек с глиняными и фаянсовыми бусинами и с ракушками, ожерелья из фаянсовых бусин с амулетами, скарабеями, сохранились также пояса из бусин, браслеты, серьги из фаянса, серебра, меди и других материалов. Иногда статуэтки были завернуты в «мантии»: квадратные или прямоугольные кусочки дорогостоящей, как отмечает Э. Варакса, льняной ткани, украшенные шерстяными нитками, к их бахроме могли крепиться бусины, амулеты, скарабеи. Хотя на некоторых украшениях есть следы вторичного использования (например, на скарабеях), точно известно, что «мантии» для статуэток изготавливались специально, причем они были скорее показателем престижа, нежели выполняли функции одежды [Pinch, 1993, p. 224; Waraksa, 2009, p. 100–101]¹⁸. Отметим, что глиняные статуэтки в «мантиях» и с украшениями известны не только в Гебель Зейте, но и в других местах, правда, их находки единичны (это может быть связано с сохранностью археологического материала)¹⁹. Все это свидетельствует о достаточно высоком «статусе» глиняных статуэток, изготовление которых требовало кропотливой работы и определенных материальных затрат для их дополнительного украшения. О «статусе» статуэток можно было бы судить по характеру погребений, в которых они были найдены. К сожалению, не обо всех захоронениях есть подобная информация, для значительной части она вообще отсутствует. Во многих случаях речь шла о простых погребениях, но есть данные и о находках статуэток в саркофагах²⁰ (то есть владельцем был человек с известным достатком) или даже в гробнице высокопоставленного сановника эпохи Хатшепсут²¹.

Исследователи отмечали стандартизацию в изготовлении этих фигурок: одни и те же приемы и технологии в создании²², фиксированный размер, общие иконографические черты²³. Такое единообразие говорит о высоком уровне централизации их производства [Waraksa, 2009, passim]. Таких ремесленных центров могло быть несколько, но определить их точно на данном этапе не удается²⁴. Иногда удается найти аналогии, происходящие из разных мест: например, обнаруженная не так давно в Эдфу статуэтка женщины с ребенком очень близка по иконографии такой же статуэтке женщины с ребенком из Гебель Зейта [Castel et al., 1985, fig. 12; Cherpion, 2007, p. 53; Moeller, 2010, fig. 10a,b]²⁵. В редких случаях получается атрибутировать статуэтки с неизвестным провенансом [Gamer-Wallert, 1992] или даже изделия одного мастера²⁶. В целом же атрибуция осложняется тем, что в одном месте могут быть представлены статуэтки разной. В свою очередь один и тот же атрибут мог присутствовать у статуэток из различных мест. Например, узор из точек вокруг пупка, как у статуэтки ГМИИ I, 1a 7076, встречается у фигурок из Абидоса, Дейр эль Балласа, Гебель Зейта, Фив, Эдфу, Элефантины, Эсны²⁷.

Наиболее близкие стилистические аналогии к московской статуэтке I, 1a 5889 происходят из Анибы [Steindorff, 1937, S. 85–86, Tf. 46(1)], Асасифа²⁸ [Hayes, 1990, fig. 6], Дейр эль-Бахри [Naville et al., 1907, pls. 24, 32], Иераконполя [Bruyère, 1939, fig. 53], Эдфу [Bruyère, 1939, fig. 53], Эсны [Downes, 1974, fig. 49]. Есть также похожие статуэтки, хранящиеся в Лувре и Каирском музее, но их происхождение неизвестно²⁹. Они датируются временем Второго переходного периода – XVIII династии. Что касается статуэтки I, 1a 7076, то близких аналогий к ней найти на данный момент не удалось³⁰.

Как уже отмечалось, значение лепных глиняных статуэток обнаженных женщин обычно связывают с идеями плодородия, рождения и посмертного возрождения и как следствие – с представлениями о богине Хатхор. Дж. Пинч в работе 1993 г. показала, что египетские статуэтки обнаженных женщин очень часто обнаруживают именно в храмах Хатхор [Pinch, 1993, p. 197–234]. Конкретно лепные глиняные фигурки были найдены в святилищах Хатхор в Дейр эль-Бахри, Фарасе и Гебель Зейте [Pinch, 1993, p. 227–230]. Особо ценную информацию о значении статуэток дает материал из Гебель Зейта³¹. Там наряду со штольнями, жилыми помещениями и складами были обнаружены несколько святилищ конца Среднего царства – Второго переходного периода и Нового царства. Главной богиней святилищ, по всей видимости, была Хатхор, защищавшая египтян на опасной территории вне родины. В Нильской долине она покровительствовала местам, откуда начинались пустынные пути (например, Атфих, Дендера); на Синае в Серабит эль-Хадим она почиталась как «Владычица бирюзы», защитница горнорабочих [Томашевич, 2006]; она была главной богиней на медных разработках в Тимне [Castel et al., 1985, S. 21]. В Гебель Зейте были найдены стелы с именем Хатхор, связанные с ней деревянные кастаньеты в виде кистей рук, амулеты. На одной стеле эта богиня названа «Владычицей галенита» [Castel et al., 1985, S. 21]. Основными приношениями в святилищах Гебель Зейта как раз и были лепные глиняные статуэтки обнаженных женщин (всего найдено около 150 статуэток и их фрагментов; около десяти изображали женщин с детьми на груди или на спине). Фигурки, вероятнее всего, централизовано изготавливались в мастерских при храме в Коптосе или в Фивах, а затем их забирали с собой участники экспедиций за галенитом. Дж. Пинч предполагает, что эти статуэтки использовались в качестве вотивных приношений с просьбой о даровании потомства, о здоровье матери и ребенка и т.п., то есть они предназначались по сути для членов семьи, остававшихся в долине Нила [Pinch, 1993, p. 223]. Но, возможно, логичнее предположить, что участники экспедиции прибегали к помощи женских статуэток во время ритуалов, обращенных к Хатхор как к «владычице» ценного сырья (галенита, бирюзы, меди) и защитнице горнорабочих. Известно, что во время экспедиций исполнялись ритуалы, связанные с разными их этапами: выходом в пустыню, поиском материала, его добычей и успешным возвращением в Египет [Лебедев, 2011, с. 325–328]. Являлись ли глиняные фигурки заместительницами жриц богини или изображали ее почитательниц – сказать сложно.

Подпись к рисунку/медиа

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 3. Кувшин с налепом в виде головы богини Хатхор ГМИИ I, 1a 4482, автор фотографии С.Е. Малых

Рис. 3. Кувшин с налепом в виде головы богини Хатхор ГМИИ I, 1a 4482, автор фотографии С.Е. Малых

Интересно, что стилистически близким к лепным глиняным статуэткам является налеп в виде головы богини Хатхор на фрагменте уникального кувшина, хранящегося в ГМИИ (I, 1a 4482, рис. 3) и датированного ранней XVIII династией [Малых, 2021б с. 29-30]. Женское лицо с узкими прорезями глаз, рогами и солнечным диском смоделировано из небольших кусочков глины и налеплено на венчик сосуда. По стилю и манере исполнения оно напоминает лица рассматриваемых статуэток: большие прочерченные глаза, выступающий нос, рога с узором из вертикальных линий напоминают ленту в прическах глиняных статуэток.

В иконографии статуэток наглядно отражены идеи плодородия. Особое внимание уделяется интимным частям тела: как правило, внизу живота показан гипертрофированно большой треугольник. Кроме того, подчеркиваются выступающие ягодицы, узкая талия и грудь. Самыми яркими элементами оформления статуэток являются прическа и украшения. Волосы – типичный не только для Египта эротический символ, многократно засвидетельствованный и произведениями художественной литературы³². Волосы ассоциировались с богиней красоты Хатхор, «Госпожой локона», «Прекрасной волосами» [Fletcher, 2005, p. 5]. Как уже отмечалось, у статуэток с дисковидным завершением головы пышные прически напоминают парики плоских деревянных раскрашенных женских фигурок времени XI – начала XII династий – paddle dolls [Morris, 2011, fig. 1, 15]³³. При встряхивании статуэток их «волосы» могли издавать звук наподобие ожерелья-менит, с которым, собственно, и сравнивают форму paddle dolls [Morris, 2011, p. 99–100, fig. 15]. Ожерелье-трещотка, со своеобразным противовесом (менит), к которому крепятся многочисленные низки фаянсовых, стеклянных или каменных бусин, являлось атрибутом Хатхор, покровительницы музыки и танца. В сказке о Хеопсе и чародеях ожерелья-менит используют для облегчения родов [p. Westcar, 10,3 – Erman, 1890]; также они, вместе с другими атрибутами богини – систрами – являются музыкальными инструментами в ритуалах умиротворения божеств и царя [Sin. B. 268 – Blackmann, 1933].

Другие прически обычно состоят из нескольких прядей волос или кос [Pinch, 1993, p. 200]³⁴. Часто волосы украшены лентой, расположенной на лбу (такая лента, как правило, изображалась и на статуэтках с дискообразным завершением головы, как ГМИИ I, 1a 5889). Иногда на прядях волос нанесен узор в виде вдавленных точек, волнистых линий; пряди могут состоять из шариков (или шарики налеплены на пряди) с узором в виде вдавленных точек или без него. Из-за этого не всегда понятно, что конкретно изображено: пряди волос, косы или же это украшающие их ленты, или же просто ленты, вертикально спускающиеся с головы.

Исследователи давно обратили внимание на одну своеобразную прическу глиняных статуэток: две пряди волос обрамляют лицо с обеих сторон, на лбу лента; на макушке или на ленте конусообразное возвышение, к которому крепятся пряди волос или ленты, ее концы спускаются сзади по бокам и один посередине (прядь или лента посередине могла начинаться не от конусообразного возвышения, а крепиться к затылочной части головы)³⁵. Эту прическу исследователи сравнивают с оформлением волос женщин, изображенных в сценах из “Wochenlaube”, «родильных беседок» времени Нового царства из Дейр эль-Медины [Bruyère, 1939, p. 131–132; Brunner-Traut, 1955; Kopp, 2005, S. 86–87; Ritner, 2008; Backhouse, 2020, p. 44–46, 50, 75–76]. На них в особом павильоне или беседке представлены женщины с детьми после родов в особом павильоне или беседке [Backhouse, 2020, p. 108, 110]. Исследователи предполагают, что беременные женщины носили туго завязанные волосы, а роженицы, наоборот, должны были распускать волосы, чтобы способствовать легким родам³⁶ – поэтому волосы у женщин в сценах из «родильных беседок» не заплетены, то есть лишены всяких узлов, которые могли бы магически помешать рождению ребенка [Brunner-Traut, 1955; Ritner, 2008, p. 174; Backhouse, 2020, p. 75–76]. Правда, на глиняных статуэтках мы, наоборот, видим украшенные лентами волосы или заплетенные косы. Но тем не менее схожесть причесок рожениц на изображениях из Дейр эль-Медины и глиняных женских статуэток может указывать на близость в их интерпретациях. Сцены в «родильных беседках», возможно, имели символическое значение и ассоциировались с зарослями папируса, в которых Исида родила Хора, и таким образом роженица с ребенком попадала под покровительство богини Исиды или Хатхор, вскормившей Хора. Сцены могли быть связаны и с идеей посмертного возрождения [Backhouse, 2020, p. 109–111]. Лепные глиняные статуэтки также могли изображать женщину с ребенком или даже с двумя детьми. Наибольшее число примеров происходит из Гебель Зейта (около 10 статуэток)³⁷, единичные примеры были найдены в Эсне, Эдфу, Асасифе, Фарасе [Pinch, 1993, p. 201; Moeller, 2010, p. 96, fig. 10a–b], также есть статуэтки с детьми в Лувре (их происхождение неизвестно), Британском музее, Музее Питри [Petrie, 1927, pl. LII, 398], Музее Средиземноморья и ближневосточных древностей в Стокгольме³⁸. Они датируются Вторым переходным периодом – Новым царством и относятся как к типу 2, так и к типу 3 по Дж. Пинч. Дети чаще всего находятся за спиной женщин (в некоторых случаях женщины поддерживают их руками, при этом руки показаны в несколько естественном положении³⁹. У редуцированных статуэток времени Второго переходного периода дети всегда изображены сидящими на левом бедре матери; как правило, точно так же – у статуэток карлиц эпохи Среднего царства⁴⁰. Стоит отметить, что дети за спиной матери представлены в древнеегипетском искусстве в сценах с чужеземками (эпоха Нового царства), но есть и египетские примеры такой иконографии: см. додинастические статуэтки, рельефы Нового царства [Pinch, 1993, p. 200], фигурные сосуды XVIII династии, изображающие женщину с ребенком [Brunner-Traut, 1970]. Во всех случаях, когда удается определить пол ребенка (по прическе, украшениям), это – девочки [Pinch, 1993, p. 201]. Статуэтки с детьми, в отличие от статуэток без детей, иногда изображают не стоящую, а сидящую на стуле или на корточках женщину, кормящую ребенка.

Связь с идеей кормления выражена, возможно, и в украшениях глиняных статуэток. На нескольких статуэтках типа 3 по Дж. Пинч, имеются налепные украшения в виде серпа: из Дейр эль Балласа, Гебелейна, Гебель Зейта, Фараса, Эдфу, Элефантины⁴¹. Серп расположен над или под грудью, иногда вместе с обычным ожерельем, но ýже их. На статуэтке из Фараса изображен серп с небольшим диском над ним [Pinch, 1993, pl. 48a]. Именно так выглядят амулеты в виде серпа луны, т.н. «лунницы». Такие амулеты имеются на фигурных сосудах для молока эпохи XVIII династии, изображающих женщину с ребенком [Pinch, 1993, p. 201]. Правда, на сосудах концы серпа опущены вниз, тогда как у статуэток подняты вверх и по форме и расположению мало отличаются от налепных ожерелий⁴². Э. Бруннер-Траут связывает значение амулета в виде лунного серпа с материнским молоком и кормлением младенцев [Brunner-Traut, 1970]. Такая же трактовка уместна и для глиняных статуэток, однако примечательно, что ни у одной фигурки, изображающей женщину с ребенком, нет амулета в виде лунного серпа⁴³.

Остальные украшения лепных глиняных статуэток не отличаются от украшений других женских статуэток эпохи Среднего-Нового царств: пояски, браслеты на руках, ожерелья, нательные бусы. Налепные ожерелья глиняных статуэток имитируют, по всей видимости, широкие ожерелья, хорошо известные по гробничным рельефам, росписям, стелам, скульптуре. Их носили как жены египетских вельмож, так и служанки, танцовщицы, музыканты (см., например, знаменитую роспись из гробницы Джесеркарасенеба из Шейх абд эль-Курны (TT 38) времени XVIII династии). Ожерелья из бусин реже встречаются на изображениях представительниц знати, хотя часто входят в состав женского погребального инвентаря [Grajetzki, 2014, p. 120]. Пояски из бусин или с ракушками каури характерны для египетских изображений обнаженных женщин. Так представлялись не только служанки, музыканты, танцовщицы, но и дочери владельца гробницы. Принято считать, что пояски создавали дополнительный музыкальный эффект при движении бедер и являлись своеобразными систрами, использование которых характерно для культа богини Хатхор. Связь с Хатхор могла быть выражена и иначе: например, в гробнице Уахка II в Кау эль-Кебире эпохи Среднего царства пояски украшают тела женщин в сцене ловли певчих птиц. Предполагается, что и эта сцена ассоциировалась с культом богини [Grajetzki, 2014, p. 183–184]⁴⁴. Что касается нательных бус, то они редко появляются на лепных глиняных статуэтках⁴⁵. Такие же бусы встречаются на плоских деревянных раскрашенных дощечках (paddle dolls), ассоциируемых с ними деревянных женских статуэтках в полный рост и на редуцированных статуэтках [Grajetzki, 2014, p. 125–126; Tooley, 2020(1)].

Поскольку пояса из ракушек каури или просто из бусин, нательные бусы и браслеты из бусин характерны для изображений танцовщиц и музыкантов эпохи Нового царства, в литературе часто можно встретить мнение, что статуэтки изображали танцовщиц и музыкантов, покровительницей которых считалась богиня Хатхор [Pinch, 1993, p. 211–214]⁴⁶. При этом часто делается вывод, что статуэтки изображали женщин невысокого социального положения. Заметим, однако, что подвески-раковины, браслеты из бусин, нательные бусы, пояса с ракушками каури или с бусинами находят в погребениях царских дочерей и других знатных женщин второй половины XII династии в эль-Лахуне, Лиште, Дахшуре и др. [Grajetzki, 2014, p. 114–134], причем сделаны были эти украшения с использованием золота, серебра, электра.

В эпоху Среднего царства Хатхор являлась главной богиней пантеона и занимала особое место в царской идеологии [Gillam, 1995; Grajetzki, 2014, p. 180–188]. Само имя богини означает «Усадьба Хора», царь же считался воплощением Хора на земле. Царские женщины эпохи Среднего царства принимали участие в культе Хатхор и, возможно, олицетворяли саму богиню; помимо этого они играли важную роль в судьбе умершего правителя, в его магическом возрождении [Gillam, 1995; Grajetzki, 2014, p. 180–188]. Интересно и то, что погребения со всеми перечисленными выше украшениями принадлежали, как правило, молодым, а следовательно, фертильным женщинам, поэтому можно утверждать, что такие украшения снова указывают на идею плодородия [Grajetzki, 2014, p. 132–133, 160].
Помимо украшений, на глиняных женских обнаженных статуэтках встречаются узоры, которые нередко интерпретируют как татуировки. Это круги из точек вокруг пупка, поясничных ямок, груди или соска. Подобный узор иногда изображается и на волосах [Petrie, 1927, pl. LII(395)]. У одной статуэтки неизвестного происхождения этот декор сделан на треугольнике лона⁴⁷. Узор в виде круга из точек встречается также на плоских женских фигурках из глины эпохи Нового царства [Stevens, 2006, p. 91–92, fig. 96]. Круги из точек вокруг пупка и сосков мы видим на теле обнаженной девушки, подносящей вино вельможе (роспись из гробницы начала XVIII династии в Фивах) [Stevens, 2006, p. 92]. «Точечный» узор окружает один из сосков кормящей матери – своеобразного фигурного сосуда [Bourriau, 1981, p. 36, cat. 50]. Он встречается также на глиняных шарах времени XVIII династии из Амарны, которые имели, по всей видимости, апотропейные функции [Hammett, 2017, p. 281–285, 352–353]. Э. Хэмметт предполагает, что декор на шарах мог символизировать утробу беременной женщины, объясняя это тем, что такие узоры помещают вокруг пупка глиняных женских статуэток. Правда, исследовательница не учитывает, что на глиняных статуэтках круги из точек встречаются и на других частях тела, и даже в орнаменте волос. Круги из точек можно соотнести с изображениями розетты на груди женщин в скульптуре, на саркофагах, масках мумий, известных с эпохи Первого переходного периода – начала Среднего царства, но особенно распространенных в эпоху Нового царства и Третьего переходного периода. Есть изображения розетты и у богинь – на статуях Нейт, Хатхор, Нефтиды и Сахмет [Hart, 2017]⁴⁸. Розетта являлась, по всей видимости, символом фертильности, причем не только для земного, но и посмертного существования. Узор у лепных глиняных статуэток следует рассматривать скорее как желание акцентировать элементы женского тела, «олицетворяющие» плодородие, а не имитировать настоящие татуировки [Stevens, 2006, p. 92].

Татуировка передается, по всей видимости, только на одной статуэтке женщины с ребенком из Гебель Зейта. Это зигзагообразные линии на бедрах [Cherpion, 2007, p. 53]. В качестве аналогии можно привести татуировку на бирюзовой фаянсовой редуцированной фигурке ГМИИ I, 1a 5882: ее бедра украшают продольные чередующиеся зигзагообразные и прямые линии [Томашевич, Анохина, 2020, рис. 1]. Это единственная статуэтка с подобным узором, значение которого остается неясным.
Татуировки гораздо чаще встречаются на других статуэтках обнаженных женщин – на плоских деревянных дощечках (paddle dolls) и на редуцированных статуэтках Среднего царства – Второго переходного периода⁴⁹. Как и в случае с украшениями, в литературе часто можно встретить указание на непосредственную связь между татуировками и женщинами невысокого социального положения, танцовщицами, музыкантами⁵⁰. Но находки новых татуировок на древнеегипетских мумиях [Friedman, 2017] и детальный анализ культурного контекста показывают, что их значение было шире [Томашевич, Анохина, 2020; Анохина, Томашевич, 2021]. Действительно, связь с храмовыми танцовщицами и музыкантами прослеживается, но женщины с татуировками могли принадлежать к элите общества и, возможно, даже олицетворять собой богиню Хатхор.

Из представленного обзора декоративного оформления лепных глиняных статуэток с уверенностью можно сделать заключение об их связи с представлениями о богине Хатхор, а также с темой рождения и возрождения в широком смысле. Иную интерпретацию предложила Э. Варакса [Waraksa, 2008; 2009]. Она обратила внимание на то, что многие статуэтки из храма богини Мут (материалы времени Нового царства и более поздние) были намеренно сломаны. Например, глиняная статуэтка того же типа, что и московские, была сломана поперек туловища, чуть выше пупка [Waraksa, 2009, p. 69]. Похожие сломы есть и на фигурках ГМИИ, правда, по ним нельзя понять, были ли они разбиты случайно или намеренно.
Э. Варакса считает, что женские статуэтки использовались в ритуалах, которые оканчивались их преднамеренным разламыванием и выбрасыванием фрагментов (но у многих сломанных статуэток сохранились целиком все фрагменты). В качестве подтверждения исследовательница приводит тексты магических медицинских папирусов Turin 5400 и Leiden I 348. В ритуалах против змеиных укусов и против боли в животе говорится о глиняных статуэтках Исиды. Э. Варакса указывает на целый ряд других медико-магических текстов, в которых упоминаются различные глиняные фигурки, к которым можно найти аналогии среди археологических памятников: глиняные змеи, скорпионы, шары и т.д. Таким образом, Э. Варакса рассматривает понятие плодородия в более широком контексте, чем это делает Дж. Пинч, и считает, что обнаженные женские статуэтки использовались во время медико-магических ритуалов для защиты или обретения здоровья, и персонифицировали в этот момент ту или иную богиню. По завершении ритуала статуэтки должны были «поглотить» в себя изгоняемое зло, поэтому их необходимо было разломать и выбросить. Этим Э. Варакса объясняет обнаружение многих «отработанных» фигурок в мусорных ямах. По ее мнению, статуэтки обнаженных женщин, олицетворяющих сексуальность и плодородие, были воплощением здорового человека; именно поэтому их использовали в ритуалах, связанных со здоровьем. Исследовательница напоминает здесь о роли Хатхор в исцелении Ра в «Тяжбе Хора и Сетха»: обнажившись перед главным богом, богиня быстро вывела его из состояния глубокой депрессии. Исполнителями ритуалов Э. Варакса называет жрецов; местом проведения ритуалов – храмовые территории и святилища, а также поселения и некрополи, где ритуалы совершались для умерших людей, нуждающихся в защите и охране в загробном мире. Предложенная Э. Вараксой концепция позволяет шире взглянуть на значение женских обнаженных статуэток. Например, она предполагает, что участники экспедиций в Гебель Зейте прибегали к помощи глиняных женских статуэток во время ритуалов, оберегающих здоровье. Действительно, в состав экспедиционных отрядов входили различные жрецы (в том числе и «жрецы-чтецы»), а также врачеватели [Лебедев, 2011, с. 325–328] (о другой интерпретации статуэток из Гебель Зейта см. выше). В то же время исследовательница, на наш взгляд, допускает ошибку, пытаясь найти единственное объяснение функциональному назначению сразу всех типов статуэток. Скорее всего, семантика этих статуэток заключает в себе широкий спектр значений: плодородие женщин и мужчин (не менее женщин заинтересованных в появлении потомства) и земли, здоровье, посмертное возрождение. При этом в каждом конкретном случае у статуэток могла быть «собственная» роль в ритуале. Они могли служить вотивными приношениями в храмы или использоваться в домашних ритуалах. В погребальном контексте могли олицетворять идею возрождения и вечной жизни или же являться своеобразным посланием к умершему родственнику, к которому обращались с просьбой о содействии в появлении потомства⁵¹.