СТАТЬИ

В статье рассматриваются сравнительные свидетельства двух эпиграфических памятников восточного христианства в Китае – знаменитого «Несторианского памятника» из Сиани (Сиань-фу) и не столь давно обнаруженной восьмигранной «Лоянской колонны», содержащей доктринальные и литургические тексты, переведенные сирийскими и согдийскими представителями Церкви Востока в танском Китае, инерционно называемой «несторианской», а в Срединном государстве получившей название Дацинь цзиньцзяо – «Сияющая религия из Дацинь (Римской империи)». Автор рассматривает аккомодационные принципы проповедников-христиан, сознательно и с самого начала принимавших при переложении основных понятий христианского канона устоявшийся вокабуляр буддийского и даосского понятийного аппарата, выдвигая предположение не только об инструментальном характере подобной апроприации, но и о движении Сияющей религии в Китае в сторону синкретизма с местными духовными учениями. Анализ «несторианских сутр» из Дуньхуна, отчасти дублирующихся на Лоянской колонне, демонстрирует значительные усилия, предпринятые христианскими проповедниками в попытке найти точки соприкосновения с даосизмом и положениями «Дао дэ цзина». Рассмотрев поистине подвижнические усилия авторов и переводчиков «Сутр Иисуса Мессии», автор приходи к выводу, что их деятельность, тем не менее, в наибольшей степени была направлена на окормление собственного сообщества, о чем свидетельствуют имена на Лоянской колонне и надгробиях, недавно обнаруженных в Лунмэне. Достаточно благожелательно принятые танскими императорами представители церкви Востока показали себя полезными и законопослушными людьми, но их конфессиональное влияние на население Поднебесной не оказалось сколько-нибудь значительным, что и привело к рассеянию «несториан» в последующее время (после династии Юань).

Скачать JATS

Висящие в пустоте высказывания, содержащие мудрость, испускали лучи, отражающие солнце; множественные дары превышали по высоте южные холмы.
– Из текста на Сианьской стеле
Во времена династии Тан (唐; 619–907) в Китай прибывают первые христиане – представители церкви Востока, ранее привычно называвшиеся в науке несторианами по имени константинопольского патриарха Нестория (ок. 386 – ок. 450), покинувшего византийскую столицу в результате доктринального конфликта с тогдашними отцами церкви. Еретический характер учения низложенного патриарха, которому посвящена обширная литература, еще раз подтвердил знаменитый Халкидонский собор 451 г., приведший к «Несторианскому расколу». Последователи Нестория вышли из консолидированного состава христианских церквей и передислоцировались на территорию Сасанидской империи, где успешно слились с местными христианскими сообществами, образовав комплексную структуру, покрываемую зонтичным термином «Церковь Востока», которую в современной науке не принято называть «несторианской» и считать еретической (автор недавно подробно писала об этом в [Дубровская, 2020].
Следующие шаги на Восток христианская церковь делает по дорогам Великого шелкового пути, добираясь до столицы Танского Китая – Чанъани. Так, составленный в 961 г. Ван Пу (王溥; 922–982) источник «Тан хуйяо» (唐會要; «Институции [династии] Тан») повествует об основании Церкви Востока в Китае, указывая, что в 1 году эры правления под девизом Чжэньгуань (貞觀; 635 г.), «персидский монах» (波斯僧; Босы сэн) Алобэнь поднес двору в качестве дани письменные учения (經教; цзинцзяо). Труды Алобэня вполне удовлетворили императора Тай-цзуна (太宗; 626–649 гг. пр.), и двор приказал воздвигнуть монастырь в районе Инин (義寧坊; Инин-фан) в Чанъани и назначить (度僧; дусэн) в него 21 священника. Источник содержит и императорский указ 4-го года эры под девизом Тяньбао (天寶; 745 г.), подтверждающий, что канонические учения Персии (波斯經教; Босы цзинцзяо) пришли из страны Дацинь (大秦; так по-китайски называлась Римская империя, к которой принадлежал и Константинополь), и поэтому ранее называвшиеся «персидскими храмами» (波斯寺; Босы сы) церкви этой религии в обеих столицах должно переименовать в «дациньские храмы» (大秦寺; Дацинь сы) [Ван Пу, 1991, c. 1011–1012; Дун Хао, 1983, c. 357a].
Восточное христианство получило в Китае название цзинцзяо (景教) – «Сияющая религия (Религия света)». В науке же для первого проникшего в Китай извода христианства устоялось инерционное название «несторианство», используемое, в частности, для обозначения главного эпиграфического монумента цзинцзяо – знаменитого «Несторианского памятника» (или «Сианьской стелы»). Изданный вскоре после успешной «презентации» Алобэня императорский указ 638 г. – один из первых указов о веротерпимости к христианам (схожие появятся позже лишь в эпоху Цин; 1644–1911) подтвердил достоинства пришлой религии [Forte, 1996, p. 349–373] и был позже выбит на Сианьской стеле.
В годы правления третьего танского императора Гао-цзуна (高宗; 650–684), восточное христианство оставалось у власти в почете. Императорский указ, выбитый на Несторианском памятнике, величал Алобэня «Великим духовным господином», «Защитником империи», по сути, «митрополитом» Чанъани [Liščák, 2008, p. 112]. И хотя Несторианский памятник сильно преувеличивает важность цзинцзяо для духовной и политической жизни Китая, утверждая, что «религия распространилась в десяти провинциях... монастыри изобиловали в сотне городов»¹, однако монастыри действительно существовали и вне Чанъани – в округе Шоусянь (寿县) под Лояном, в Дуньхуане, в Линъу (靈武) на северо-западе Китая (ныне в Нинся-Хуэйском автономном районе, куда переехал двор новопровозглашенного императора Су-цзуна; 肅宗; 756–762 гг. пр., находившегося там до возвращения в Чанъань), и, возможно, в Сычуани [Tang Li, 2004, p. 87].

Китайская митрополичья провинция церкви называлась в сирийских документах Син (Sin), Бет-Синайе (Beth Sinaye), или Синистан (Sinistan). Даты утверждения провинции в источниках разнятся, но наиболее вероятная – первая половина XVIII в., по свидетельству автора XIV в. «Абдишо» Низивийского, утверждавшего, что в это время китайскую провинцию основал как таковую патриарх Церкви Востока Мар Сильва-Зкха (сир. «Победа креста»; 714–728) [Maio, 1827, p. 141]. Руководствуясь позицией «китайской» провинции в списке внешних провинций церкви, Абдишо отверг предположение о том, что Бет-Синайе могла быть утверждена в V в. патриархом Аххой (440–414) или в VI в. патриархом Шилой (503–523), как на основании общеисторической вероятности, так и руководствуясь позицией Бет-Синайе в списке внешних провинций церкви [Wilmshurst, 2011, p. 123–124].
В настоящее время мы располагаем двумя основными эпиграфическими памятниками – стелами Дацинь цзинцзяо в Китае, представляющими собой основной источник по истории раннего христианства в Поднебесной, и целым рядом манускриптов, в основном обнаруженных в 1900 г. даосским монахом Ван Юаньлу (王圓籙) в знаменитой «Библиотечной пещере» № 17 в Дуньхуане (см., например, [Sun Jianqiang, 2018]) и впервые исследованных первым публикатором христианских документов из Дуньхуана Полем Пеллио (1878–1945) в 1908 г. [Pelliot, 1920–1924].

Китайская «Розетта» как хрестоматийный эпиграфический памятник цзинцзяо

Первая стела, обычно именуемая в литературе просто «Несторианским памятником», была воздвигнута в Чанъани в 781 г. в эпоху императора Дэ-цзуна (德宗; 780–895 гг. пр.) в ограде монастыря Церкви Востока, заложенного еще вторым танским императором Тай-цзуном (太宗; 627–649 гг. пр.). Название вырезано на самом камне: «Памятник о проповедовании (распространении) Сияющего учения [из] Дацинь в Китае» (大秦景教流行中國碑; Дацинь цзинцзяо люйсин Чжунго бэй). Этот хорошо известный уникальный образец несторианской эпиграфики рассмотрен в целом ряде работ – как классического периода, так и недавних [Foster, 1938; Giles, 1917; Giles, 1918; Giles, 1920; Giles, 1921; Havret, 1898; Horne, 1917; Johnson, 2017; Lieu, 2021]. Отмечается, что образцом для надписи стала буддийская инскрипция их храма Тоуто(сы) (頭陀寺碑文), выполненная в 494 г. Ван Цзинем (王巾) (ум. 505)².

Вырезанный из монолитного черного известняка, добытого в расположенных неподалеку каменоломнях в уезде Фупин (富平縣), Несторианский памятник № 1 обнаружили в Сиани (бывшей Чанъани) в 1625–1628 гг. иезуиты, описавшие стелу и выполнившие первое исследование надписей. Честь открытия памятника принадлежит португальскому иезуиту Альваро Семедо (Álvaro de Semedo; 1585/1586–1658) [Mungello, 1989, p. 168]. На тот момент стела представляла собой единственное свидетельство пребывания в Китае ранних христиан [Dupuy, 1995]. Находка стала столь сенсационной, что некоторое время в Европе даже сохранялись подозрения, что памятник – подделка христианских миссионеров, пытавшихся доказать существование христианства в Китае за тысячу лет до их прибытия в Срединное государство [Pauthier, 1857а; Pauthier, XV, 1857b, р. 43–60, 258–280, 450–465; Pauthier, XVI, 1857c, p. 127–153, 267–285]. Некоторое время европейские ученые оспаривали подлинность стелы, однако находки несторианских манускриптов в Дуньхуане опровергли эти подозрения [Charbonnier, 1995; Tajadod, 2008; Tang Li, 2004, р. 17–25]. Сианьская стела остается самым известным и насыщенным памятником несторианской, да, пожалуй, и всей христианской эпиграфики в Китае; благодаря чему ее порой называют «Розеттским камнем христианства в Азии».
«Несторианская Розетта» равна по высоте почти трем метрам, верхняя ее часть украшена резными драконами и крестом, а основное «тело» камня покрыто китайскими иероглифическими и сирийскими знаками, которых насчитывается до двух тысяч. Текст снабжен приведенным выше заголовком и представляет собой памятник как восточно-сирийской, так и китайской письменности и христианской литературы, ибо надписи на ней сделаны на двух языках, первый из которых был для Алобэня языком изначальной проповеди, а второй – языком, на который он усердно переложил свои писания при помощи китайского консультанта, стараясь подобрать для непривычной христианской терминологии наиболее понятные местные соответствия [Дубровская, 2008]. Стела располагается ныне в музее Бэйлин (碑林; «Лес [мемориальных] таблиц; стел») в Сиани, представляющим собой обширное помещение, выделенное специально для эпиграфических памятников.
Автор надписи – священник Адам (景淨; Цзин-цзин), толковавший христианские таинства при помощи буддийских и даосских терминов. Текст состоит из 1756 иероглифов и 70 сирийских слов, выполненных сирийским письмом (в основном имена персов и сирийцев, большинство из которых позаимствованы из Ветхого и Нового Завета) [Standaert, 2001, p. 22–23]. В надписи описано рождение Христа, христианская доктрина, дан краткий обзор истории Сияющей религии в Китае, начиная с прибытия первого миссионера в 635 г., добавлены панегирик проповедникам и список священников. Дата воздвижения памятника указана в трех календарных системах – китайской, персидской и греко-селевкидской. Всего в надписи упомянуты 27 книг, совпадающих с количеством писаний Нового завета, однако цзинцзяо приняла в качестве канонических всего 22 книги из этих 27 [Toshikazu, 2009, p. 8].
Надпись на Несторианском памятнике утверждает, что в девятый год правления эры Чжэньгуань (貞觀; 635 г.) в Чанъань (長安) прибыла ведомая Алобэнем (阿羅夲, или 阿羅本) миссия из страны Дацинь. В инскрипции указано, что «дева родила святого человека в Дацинь» (室女誕聖於大秦; ши-нюй даньшэн юй Дацинь), таким образом, Дацинь здесь охватывает географический регион Левант, что исторически справедливо, так как Иудея являлась провинцией Римской империи. Трактат «Цзунь цзин» (尊經; «Канон почитания», см. ниже) фиксирует сведения о том, что Алобэнь обратился ко двору на родном языке (本音; бэньинь), а переводили его речи Фан Сюаньлин (房玄齡; 579–648) и Вэй Чжэн (魏徵; 580–643). Возможно, миссия Алобэня была вызвана сложными временами, переживаемыми Сасанидской империей (224–650).
Полный текст надписи на Сианьском памятнике был опубликован, в частности, в труде «Священные книги и ранняя литература Востока» [Horne, 1917]. Саму выбитую на стеле оду еще в XIX в.успешно перевел с китайского языка Анри Авре [Havret, 1898], а затем перевод откорректировали японский христианский пастор Ёсиро Саэки [Saeki, 1916] и английский историк Лайонел Джайлз [Giles, 1917; Giles, 1918; Giles, 1920; Giles, 1921]. Не так давно ода была переведена с сирийского языка в работе Николая Селезнева [Селезнев, 2001].
К числу памятников цзинцзяо относятся и археологические находки: в 2014 г. китайские археологи обнаружили в скальной нише пещерного комплекса Лунмэнь (龍門石窟; «каменные пещеры у Драконовых ворот»; провинция Хэнань) в окрестностях Лояна (洛陽) захоронение останков христиан, что подтверждает факт распространения христианства в Китае в VII в.³ В Лояне – второй танской столице – был обнаружен и еще один важнейший эпиграфический памятник цзинцзяо в Срединном государстве.

Лоянская колонна начала начал

Второй из известных нам эпиграфических памятников цзинцзяо был воздвигнут в Лояне через 33 года после первого – в 814 г. в правление танского императора Сянь-цзуна (憲宗), а открыт не столь давно, в 2006 г. (см., например: [Nicolini-Zani, 2009]). Памятник представляет собой черную каменную колонну сложной восьмигранной формы, шесть граней которой покрыты инскрипциями; как и в «Несторианской Розетте», верхняя часть камня снабжена христианской символикой; драконов, впрочем, на Лоянской колонне нет. В отличие от Сианьского памятника, посвященного историческим событиям, связанным с деятельностью первых христианских проповедников в Чанъани, Лоянская колонна – носитель именно доктринальных текстов цзинцзяо, на «черном обелиске» выбиты две такие надписи: Дацинь Цзинцзяо сюаньюань чжибэнь-цзин (大秦景教宣元至本經; «Дациньская сутра начала начал [религии] цзинцзяо») и Цзинчуан-цзи (經幢記; «Сутра Сияющей религии») [Ge Cheng Yong, 2009; Ge Cheng Yong, 2013]. Нижняя часть памятника утеряна.
Надписи концентрируются на вопросах теологии и в самой малой степени посвящены событиям, связанным с сообществом, воздвигнувшем стелу. Текст представляет собой свидетельство того, что в начале IX в. в Лояне, располагавшем дациньским храмом, присутствовала церковь Востока, а ритуальные функции в ней отправляли христиане из Согдианы [Ютака, 2012, с. 351–357; Tang Li, 2009]. Судя по именам, некоторые люди, перечисленные на колонне, принадлежат к одному согдийскому клану (Ань Ситай; 安思泰, Ань Пуса; 安菩萨), Ши Цяожу (史乔如), Кан Фацзан (康法藏), Авраам (阿罗憾; Алохань) и Ашина Ганьдэ; 阿史那感德 [Nicolini-Zani, 2013]; для расселения выходцев из Согдианы власти даже учредили городское образование Ганьдэ (感德乡; Ганьдэ сян) к юго-востоку от Лояна⁴. В тех же краях в 1962 г. были обнаружены и известные тангутские колонны-дхарани (西夏文石幢; Сисявэнь шичуан; «Буддийские каменные писания Западного Ся») из Баодина, выполненные уже во времена династии Мин (1368–1644), имеющие ту же характерную восьмигранную форму и служившие для записи буддийских сутр.

Важно, что инскрипция «Сутры начала начал» на колонне совпадает с текстом, входящим в корпус «Документов цзинцзяо» (景教經典; Цзинцзяо цзиндянь), называемых также «Сутрами Иисуса» и обнаруженных в Дуньхуане в составе ныне содержащейся в Осаке «Коллекции Тонко-Хикю» библиотеки Кёсёку (杏雨書屋; манускрипт № 431) [Тонко-Хикю…, 2020]. Надпись на лоянской колонне дополняет неполную версию, обнаруженную в Дуньхуане (см. ниже). Бытовавшая ранее гипотеза о том, что так называемый «манускрипт Кодзима (小島靖)» с «Сутрой начала начал», содержавшийся в библиотеке университета Досиса в Киото, располагает недостающим заключением этого текста, была убедительно опровергнута Кадзуо Эноки [Enoki Kazuo, 1964, p. 68].
Основная коллекция несторианских манускриптов («Документов цзянцзяо»; 景教經典; Цзинцзяо цзиндянь; «Сутры Иисуса») происходит из пещер Могао в Дуньхуане. Свитки связаны с миссией Алобэня (VII в.) и деяниями монаха Адама (VIII в.) – создателя текста на первой (Сианьской) стеле. Документы датируются периодом от 635 г. – года прибытия Алобэня в Китай – до ок. 1000 г., когда пещера с документами была запечатана. По состоянию на 2011 год четыре манускрипта из коллекции находятся в Японии [Тонко-Хикю…, 2020], а один в Национальной библиотеке в Париже. Объединяет все эти тексты попытка адаптировать христианское учение к китайской системе мысли через буддийскую и даосскую терминологию.
Работы проповедников церкви Востока ввели в китайский язык и «духовный вокабуляр» некоторые христианские и теологические понятия, такие, как «Бог» (Alāhā; кит. Алохэ; 阿羅訶), «Сатана» (Содань; 娑殫), «Мессия» (Мишихэ; 彌施訶) и «Троица». Позаимствованы и термины из буддийского церковного словаря: такие понятия, как «священник» (сэн; 僧), «церковь» (сы; 寺), «епископ» (дадэ; 大德) и «святой» (фаван; 法王). Перечислим тексты, причисляемые к сохранившимся писаниям церкви Востока в Китае, условно разделив их на доктринальные и литургические.

Доктринальные тексты

1. Ишэнь лунь (一神論; «Трактат о единобожии»), называвшийся прежде по имени владельца «Манускрипт Томиоки», ныне хранится в Осаке и датируется 642 г. (манускрипт № 460) [Saeki, 1937, p. 30–70; Чжао Цзядун, Не Чжицзюнь, 2010, p. 13]. Эта незавершенная теологическая работа состоит из трех частей: «Трактат о Едином Боге (единости Неба), часть 1» (Итянь-лунь ди и; 一天論第一) «Притчи, часть 2» (Юй ди эр; 喻第二) и «Трактат Благословенного, часть 3» (Шицзунь буши лунь ди сань; 世尊布施論第三). Существенно, что в последней части трактата суммированы цитаты из Нагорной проповеди Христа (по Матфею: 6, 7) [Ломанов, 1999].
2. Дацинь Цзинцзяо сюаньюань бэнь цзин (大秦景教宣元本; «Дациньская Сутра Начала Начал [религии] Цзинцзяо»), ныне также хранящаяся в Осаке (манускрипт № 431). Описанная выше лоянская колонна служит дополнением этого неполного текста из Дуньхуана. Подробнее см. выше в описании Лоянской колонны [Вэн Шаоцзюнь, 1995].
3. Сюйтин мишисо цзин (序聽迷詩所經; «Писание (сутра) слушания [Иисуса-] Мессии») [Saeki, 1937, p. 13–29], созданная между 635 и 638 гг. [Saeki, 1951, pp. 114–117] и являющаяся, таким образом, одним из древнейших христианских манускриптов на китайском языке. Рукописный оригинал текста, найденный среди других «Цзинцзяо цзиндянь» в пещерах Могао в Дуньхуане, был приобретен Такакусу Дзюньдзиро (Takakusu Junjirō; 高楠順次郎) у китайского торговца в 1922 г., и поэтому прежде носил название «Манускрипт Такакусу». Ныне хранится в Осаке (манускрипт № 459).
Саэки утверждает, что манускрит принадлежит руке самого Алобэня и был написан до 638 г. [Saeki, 1937, pp. 113–117], предполагая, что первое слово – «Сюйтин» (序聽) представляет собой китайское переложение «Е-су» (Иисус) [Saeki, 1937, p. 147], тогда как транслитерация в форме мишисо (迷詩所) – ошибка переписчика, имевшего в виду транслитерацию мишихэ (迷詩訶) – Мессия [Ханеда, 1958, p. 250].
Текст памятника представляет собой прекрасный связный нарратив из 206 стихов и дает представление об основах христианского учения. Он открывается двадцатью стихами, посвященными невидимому Богу и служащим ему божественным духам и продолжается рассуждениями о человечности и морали. Сутра описывает жизнь Иисуса, включая его рождение девой Марией, крещение (湯谷; тангу) Иоанном Предтечей, чудеса, арест, распятие (木上縛著; мушан фучжэ; «привязанный к древу») и воскрешение, а также приводит общие христианские соображения о праведной жизни [Saeki, 1937, р. 114–117]. Содержатся в тексте и призывы поддерживать веру в изложенные учения. Манускрипт, однако же, сохранился не полностью – он резко обрывается на середине стиха, посвященного смерти Христа [Charbonnier, 2007, p. 47]. В текст включен ряд имен, топонимов и терминов, транслитерированных через сирийский язык: Иегова (序娑; Сюйсо), Мессия (彌師訶; Мишихэ), Мария (末艶; Моян), Иисус (移鼠; Ишу), Иерусалим (烏梨師?; Улишилян), Иордан (述難; Шунань), Иоанн (若昏; Жохунь), Пилат (毘羅都思; Пилодоусы), Голгофа (訖句; Цицзюй). Упоминает Сутра и Бога (天尊; Тяньцзунь), и Святого духа (涼風; Лянфэн – «прохладный ветер»), и Вифлеем (拂林; Фулинь). Интересно, что неизвестный автор-переводчик неоднократно подчеркивает важнейшие в китайском контексте ценности: сыновнюю почтительность (孝父母; сяо фуму), используя конфуцианское понятие сяо, и уважение к императору (подробнее см. в: [Ханеда, 1958, с. 240–269; Palmer, 2001, p. 159–168].
Первая половина «Сутры» представляет собой учебник христианской жизни, демонстрирующий попытку автора сразу же адаптировать учение к китайской этике. Сутра делает акцент на тройной верности: на служении Богу, императору и родителям. Перелагая десять заповедей, она подчеркивает сыновнюю почтительность, обещая в награду гарантию посмертного обитания в Божественном Граде. «Все живущие существа, – напоминает сутра читателям, – обязаны своим существованием родителям» [Toshikazu, 2009, р. 234]. Заповедь «не убий» изменена на заповедь, запрещающую отбирание жизни и побуждение к этому других. Буддийское влияние прослеживается вполне четко: в сутре сказано, что «Жизнь любого живого существа – то же, что и жизнь человека» [Tang Li, 2004, р. 221].
Вторая часть текста особенно интересна: именно в ней китайские читатели впервые прочли описание Рождества Христова. «Бог в Небесах пролил Свой свет на небо и землю. В месте, где родился Иисус Мессия, жители мира увидели яркий свет на земле, сияющую в небе звезду доброго знамения» [Ханеда, 1958, с. 270]. Интересно и сравнение размера Вифлеемской звезды с тележным колесом. Китайский помощник Алобэня мог позаимствовать это сравнение из буддийских источников, где с тележным колесом сравнивается размер лотоса.
Описание Страстей Господних, несмотря на архаичный язык, живописно и следует Евангелию от Матфея: «Князь сказал: я не могу убить этого человека. Злые люди сказали: если этот человек не должен умереть, то что произойдет с нашими сыновьями и дочерями? Князь Пилат попросил воды и умыл руки перед злыми людьми, сказав: я истинно не могу убить этого человека» [Palmer, 2001, p. 170].
Сутра резко прерывается на середине предложения, описывающего последствия Распятия; судя по всему, рукопись содержала еще несколько утерянных в дальнейшем колонок. Ряд терминов подобран весьма искусно, так, Святой Дух передается через «Чистый ветер», Воскрешение через «Святое преображение» [Charbonnier, 2007, p. 66]. Первая часть документа посвящена переложению Нагорной проповеди, а вторая продолжала описание жизни Христа, начинаясь с событий, случившихся во время смерти и Воскресения, – раздробления скал и открытия гробов святых (Мф. 27:52). В части, посвященной Вознесению, документ заканчивается следующим образом: «Возьмите Мои слова и проповедуйте всем народам. Призывайте их прийти и быть крещенными именем Отца и Сына и Святого Духа. Я буду с вами во всех ваших делах до конца света» [Saeki, 1951, p. 121], снова напоминая о завершении Евангелия от Матфея: «И приблизившись Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28:18–20). Не вызывает сомнения, что Матфей – главное «несторианское» Евангелие, использованное, в частности, Алобэнем в китайском контексте.

Литургические тексты

1. Дацинь цзинцзяо саньвэй мэнду цзань (大秦景教三威蒙度讚; «Дациньский гимн цзинцзяо о благодетели трех царей») ныне хранится в Национальной библиотеке в Париже (коллекция Пеллио, № 3847).
2. Цзунь цзин (尊經; «Канон почитания»), список священных книг, снабженный кратким послесловием. Содержался в вышеупомянутом манускрипте Дацинь цзинцзяо саньвэй мэнду цзань и хранится в Париже в той же коллекции под тем же номером. В этом анонимном трактате, относящемся к началу Х в., обнаруживаются имена христианских святых и евангелистов, называемых фагун (法公; «духовными князьями») – Давида, Моисея, Осии, Петра, Павла, Иоанна, Луки, Марка, Матфея, Азарии Вавилонского, Михаила и Георгия.
Включен в Канон и список еще не найденных или не сохранившихся текстов (35 наименований, почитавшихся китайской цзинцзяо). В реестре опознаются «Книга Моисея» (牟世法王經; Моши фаван цзин), Псалмы, некоторые части Пятикнижия, «Захария» (刪河律經; Шаньхэлюй цзин), «Откровение Иоанна Богослова» (啟真經; Цичжэнь цзин), Евангелия, Деяния апостолов, Послания апостола Павла (寶路法王經; Баолу фаван цзин), требник и, по меньшей мере, две оригинальные несторианские книги – «Сутра, провозглашающая происхождение и корни Святой религии» и «Сутра таинственного мира и радости» [Toshikazu, 2009, p. 7–8]. Цзунь цзин упоминает и уже знакомого нам Адама – Цзин Цзина, автора перевода тридцати из перечисленных наименований. Саэки полагает, что текст был составлен через несколько поколений после смерти Адама, между 906 и 1036 гг. Помимо христианских книг в список входят некоторые манихейские и астрологические труды вроде «Книги трех памятников» и «Книги четырех ворот».
3. Чжисюань аньлэ-цзин (志玄安樂經; «Трактат (сутра) предельной и таинственной благодати») [Saeki, 1937, p. 77–95], ныне хранящаяся в Осаке (манускрипт № 13), представляет собой диалог между монахом по имени Цэньвэнь (岑穩; Симеон?) и Мессией, опирающийся в качестве образца формы на модель буддийской сутры и описывающий проблемы религиозного характера. «Канон почитания» приписывает «перевод» (譯得; идэ) этого текста тому же Адаму. В работе явно прослеживаются влияния даосизма и буддизма.
Христианский элемент в этой сутре по большей части отсутствует вовсе. Подобно Будде, Мессия в тексте окружен учениками, которых просвещает при помощи Божественной тайны; в конце дискурса ученики исполняются радости и, совершив надлежащие церемонии, удаляются. Мизансцена ничем не напоминает происходившее на море Галилейском, наводя скорее на мысли о ситуации в важных буддийских локациях в Индии – Наланде и Бодхгайе. Однако сам предмет учения Христа поражает еще больше: перед нами уже не адаптация Нагорной проповеди, какую мы видели в третьей части доктринального текста «Ишэнь лунь» «Трактат Благословенного, часть 3» (世尊布施論第三; Шицзунь буши лунь ди сань), но скорее рассуждение на тему о преодолении желания и достижении внутреннего мира и радости, больше характерных для буддизма или гностицизма, чем для христианства.
Японский собиратель и друг пастора Саэки Ясуси Кодзима (小島靖) приобрел еще два манускрипта, которые ныне обоснованно выводятся из корпуса как доктринальных, так и литургических текстов цзинцзяо, это: 1) Дацинь цзинцзяо дашэн тунчжэнь гуйфа цзан (大秦景教大聖通真歸法贊; «Дациньский гимн о Воплощении Великого Святого», т. нз. «Манускрипт Кодзима А») и 2) Дацинь цзинцзяо сюаньюань чжибэнь-цзин (大秦景教宣元至本經; «Изначальное писание, объясняющеее истоки дациньской [религии] цзинцзяо»; «Манускрипт Кодзима В»), ранее считавшиеся «несторианскими» текстами [Saeki, 1937, p. 96; Rong Xinjiang, 2013], но в результате исследований, проведенных Линь Уши (林悟殊) и Жун Синьцзяном (榮新江) признающиеся ныне более поздними подделками [Жун Синьцзян, 2001]. Второй текст представляет собой фрагментарное изложение проповеди некоего патриарха Цзинтуна (景通) в Назарете (那薩羅城; Насало-чэн).
Отдельно интересен вопрос о заманчивости производства «несторианских» фальсификаций – как видим, с самого начала обнаружения памятников Церкви Востока в Китае бдительные современники и потомки обвиняли сперва иезуитов, а потом и владельцев «дациньских» гимнов и сутр в приписывании тех или иных памятников Сияющей религии, а то и вовсе обнаруживали подделки. Среди лежащих на поверхности причин можно назвать желание удревнить присутствие христианства в Поднебесной и, безусловно, весь комплекс мотиваций, связанный с рынком ценных документов и артефактов (см. об этом подробнее в: [Rong Xinjiang, 2013]).

Даосско-буддийский язык Сияющей религии

В ходе подавления восстания Ань Лушаня (安祿山; 703–757; или Ань Ши; 安史) 755 г. несториане из некитайских племен сражались на стороне властей вместе с уйгурами-манихеями, что не могло не привести к восприятию христианами религиозных воззрений последних. В танские времена китайские христиане свободно заимствовали буддийские и даосские термины и образы для передачи своей доктрины и привлечения внимания окружения императора (как известно, правящая династия, делила свою фамилию Ли (李) с Лао-цзы и выводила свое происхождение из того же рода), предпочитавшего даосизм религии сирийского происхождения. Даосские понятия использованы еще в Сианьском памятнике, а некоторые сентенции даже резонируют с мыслями из «Дао дэ цзина». Так, на памятнике читаем: «Истинный и вечный путь чудесен, и его трудно назвать; его достоинства и польза неоспоримы и прекрасны, вынуждая нас называть его алмазным учением», а в «Дао дэ цзин» видим: «Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишенная формы! Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью Поднебесной! Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее дао. Произвольно давая ей имя, назову ее великое. Великое — оно в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела» [Ян Хин-шун, 1950, с. 112].
Дело, конечно, не только в вокабуляре: после XVIII века становится ясно, что «сияющие» писания делаются все более синкретическими. Свободное заимствование буддийских и даосских идей в это время намного превосходит уровень апроприации терминологии, которым могли бы похвастаться Алобэнь и Адам. Несмотря на все усилия переводчиков, восточное христианство в Китае осталось чуждым иностранным учением, не сумевшим пустить глубокие корни в китайскую почву. В церкви Востока не случилось своего Сюань-цзана, способного переложить писания изящным и внятным китайским языком так, как тот сумел переложить буддийский канон: Адам, попытавшийся повторить этот подвиг, не был китайцем.
И тем не менее влияние церкви Востока в танские времена охватило почти всю Центральную Азию. Патриарх управлял церковью, в которую входили 25 митрополичьих епархий – от Месопотамии до границ Китая. На одном только кладбище в Токмаке (ныне в Киргизии) насчитывается 600 с лишним надгробий, несущих сирийские надписи от середины IX до середины XIV в. В собственно Китае (в монастыре Сияющей религии на горе Саньбэнь в северо-восточной части уезда Фаншань провинции Хэбэй) можно найти надписи на двух стелах – датируемой 960 г. и 1365 г. Надписи на стелах с несторианским крестом выполнены на сирийском языке [Bundy, 1985]. Несмотря на закат миссии в Чанъани, Лояне и Кантоне, несторианская церковь продолжала процветать вдоль границ Китая и даже в некоторых уголках в пределах границ Срединного государства.

Выводы

Итак, явившиеся в Китай по Великому шелковому пути представители Церкви Востока в силу ряда чисто исторических причин выбрали язык буддизма и даосизма для инкультурации понятий и ценностей христианства в Срединной империи. Не были забыты и ценности конфуцианские, в сторону которых «несториане» сделали ряд весьма глубоких поклонов в «Сутре Иисуса-Мессии». Успехи танских и юаньских христиан в соответствующие эпохи были довольно значительны: они были приняты при дворе, получили большие привилегии и успешно служили императорам. В стране существовали монастыри цзинцзяо, монахи окормляли как приезжих христиан из Персии, Сирии и других стран Западной Азии, так и некоторое (пусть исчезающе малое) количество китайских христиан. Можно прийти к уверенному выводу, что христиане танского Китая проповедовали и выстраивали свою деятельность в Поднебесной единственно возможным образом: переводя канон на местный язык, ведя литургию и богослужебную работу в монастырях и дружа с властью. Ожидать большего успеха от проповеди иноземного учения в средневековом Китая было бы наивно.
Иезуиты, явившиеся в Поднебесную через восемь веков на закате династии Мин и открывшие в Сиани Несторианский памятник, не только познакомили с деяниями священников Сияющей религии западный мир, но и во многом прошли теми же социальными дорогами, что, безусловно, можно объяснить не «апроприацией несторианских методов», как это порой делается в современной науке, но использованием лезвия Оккама: когда иезуиты пустились в миссионерские путешествия по ойкумене, они еще ничего не знали о Сианьской стеле и, тем более, о Лоянской колонне. Изучение наследия Церкви Востока в Китае переживает ныне подъем, что объясняется обнаружением новых свидетельств – Лоянской колонны, несторианских гробниц и новых манускриптов. Скорее всего, наши сведения и выводы о деятельности этой первой христианской миссии в Китае будут значительно пересматриваться.