В статье рассмотрены причины, приведшие к идентификации Китая в Европе как страны, описанной венецианским путешественником Марко Поло под названием «Ка-тай» (ранее – страны-производительницы шелка, с которой опосредованно торговала еще Римская империя). Базируясь на наблюдениях и записках путешественников и ди-пломатов, в конце XVI в. миссионеры-иезуиты выдвинули гипотезу о соответствии полумифического Царства пресвитера Иоанна, Катая Марко Поло и Sinae, как назы-вали южный минский Китай европейские путешественники и сами иезуиты. Задачу разрешил португальский путешественник-иезуит Бенту де Гоиш (1562–1607), под ви-дом армянского купца проделавший опасный многоэтапный путь от Агры до Сучжоу (в памирской части маршрута он и вовсе стал единственным европейским путеше-ственником за более чем полтысячи лет между экспедицией Марко Поло и исследова-телями XIX в.). На территории современного Синьцзяна де Гоиш, разговорив кашгар-ских купцов, возвращавшихся из Китая на родину с караваном, сумел однозначно соот-нести Джамбалу (Ханбалык Марко Поло) с Пекином, увидев сохраненную путеше-ственниками бумагу с записями иезуитов. Удостоверившись, что гипотеза китайских иезуитов о соответствии Катая Китаю верна, де Гоиш вновь отправился в путь, но не смог продвинуться дальше Сучжоу, где умер от отравления. Окончательный вывод о местоположении и идентификации Китая был сделан уже в Пекине лидером миссии иезуитов Маттео Риччи, получившим дополнительное подтверждение гипотезы о тождественности Катая и Китая от иудея из Кайфына Ай Тяня, предоставившего итальянскому миссионеру свидетельства о присутствии восточных христиан еще в танском Китае. Соотнесение сведений де Гоиша и свидетельства китайского иудея позволило Риччи окончательно идентифицировать страну Китай, разрешив таким образом одну из величайших загадок, связанных с Востоком, развенчав миф о стране Пресвитера Иоанна и включив Поднебесную в реальную карту мира.

Скачать JATS

Фанокл, друг мой, я хочу, чтобы ты поехал в Китай.

Уильям Голдинг. «Чрезвычайный посол»

“Phanocles, my dear friend. I want you to go to China.”

William Golding. “Envoy Extraordinary”

Античная Европа знала о существовании на восточном краю ойкумены Страны серов – страны-производительницы шелка – со времен Римской империи. Древние римляне и древние ханьцы не взаимодействовали напрямую, но эстафетные, опосредованные контакты тем не менее существовали. Страна Дацинь (大秦) фигурировала на древних китайских картах¹, а Страна серов, счесывавших шелк с деревьев, также появлявшаяся еще на древнегреческих картах², была достигаема человеком античности через эллинизированные Парфянскую и Кушанскую империи.

Осмысление Китая как географического и историко-политического пространства выходит на передний план мирового востоковедения (см., например работу [Дмитриев, Кузьмин, 2012], однако в данном случае речь пойдет о традиционном понимании «застенного» собственно Китая в его основных исторически сформировавшихся границах.
Фантазия Нобелевского лауреата по литературе Уильяма Голдинга (William Golding; 1911–1993), отправившего героя повести «Чрезвычайный посол» (Envoy Extraordinary; 1971) с опережающими свое время технологическими открытиями (порох, компас, печатный станок, скороварка) из Древнего Рима в Древний Китай, при всей оригинальности замысла представляет, на наш взгляд, отъявленный ориенталистический подход к вопросу, способный порадовать Джозефа Нидэма (Joseph Needham; 1900–1995) с его знаменитой проблемой утраты китайской наукой и техникой первенства ввиду имманентной тоталитарности китайского государства (так называемый «Вопрос Нидэма»; The Needham Question)³). Однако эта умозрительная фантазия находит подтверждение в реальной истории (в части путешествий и обмена товарами как по земле, так и по морю⁴). По сообщению «Хоу Хань шу» («Книга [об эпохе] Поздней Хань), первый римский посол прибыл в ханьский Китай в 166 г. н.э. от императора «Андуня» (安敦) (либо от Антонина Пия, либо от Марка Аврелия Антонина), царя Дацинь (Рима) [De Crespigny, 2007, p. 600; Yü Ying-shih, 1986, p. 460–461]⁵.

Сфокусируемся на прецеденте конца XVI – начала XVII в., связанном с деятельностью миссии иезуитов на Востоке и приведшем к первичной идентификации Катая Марко Поло с государством Sinae (минским южным Китаем), как его знали в Европе по сообщениям более поздних путешественников, рассмотрев, какие предпосылки, умозаключения и практические действия – путешествия и экспедиции позволили европейцам идентифицировать страну «Катай», как назвал Китай Марко Поло, и страну Сина (Sinae), как именовали южный (минский) Китай XV–XVI вв. европейские путешественники и, в частности, миссионеры-иезуиты.
Рассмотрим экспедицию португальского иезуита Бенту де Гоиша (Bento de Góis; 1562–1607) – миссионера и путешественника, благодаря самоотверженности и предприимчивости которого удалось поставить финальную точку в дискуссии о расположении Царства пресвитера Иоанна [Дубровская, 2021], Катая Марко Поло и Китая иезуитов [Дубровская, 2020, с. 185–186]. Гоиш отправился в Поднебесную в 1602 г., после сообщения первой миссии иезуитов в Срединной империи под руководством Маттео Риччи, что Катай и Китай – будто бы одно и то же.
Тюрко-монгольская экспансия времен Тамерлана (1336–1405) закрыла наземный путь в Китай привычными маршрутами Великого шелкового пути, да и сам Китай закрылся, прекратив практически все сношения с внешним миром. Именно поэтому Христофор Колумб (1451–1506), ведомый указаниями Паоло Тосканелли (Paolo dal Pozzo Toscanelli; 1397–1482), выдающегося космографа, прекрасно знакомого с «Книгой» Марко Поло (1254–1324), планировал достигнуть стран Востока, воспользовавшись Западным путем через Атлантику. Прибыв на Багамский архипелаг в населенный пункт, позже названный Сан-Сальвадором, Колумб заключил, что оттуда не так далеко до Индии и Китая, куда намеревался доставить миссионеров, которых так долго дожидались императоры Катая [Zhang, 1993, p. 179].
Честь, которой по известным причинам не удостоился Колумб, перешла к Васко да Гаме (ок. 1460–1524), в 1498 г. открывшему морской путь в Индию вокруг Африки. После этой логистической революции по открытому пути из Индии в Японию миссионеры не упустили возможности постучаться в закрытые ворота Китая. Первым проповедником, проделавшим этот многотрудный путь, стал иезуит и соратник основателя ордена иезуитов Игнатия Лойолы (1491–1556), будущий святой Франциск Хавьер (Ксаверий; Francis Xavier; Franciscus Xaverius; 1506–1552), признанный великим «апостолом Дальнего Востока».
С относительным успехом возвестив Писание в Индии и Японии, Ксаверий осознал, что важнейшая задача ордена – обращение Китая; именно в борьбе за доступ в Китай он и умер в 1552 г., так и не сумев вступить на землю, об обращении которой так мечтал. Однако Ксаверий предсказал грядущий успех соратникам по ордену, написав Лойоле: «Надеюсь, что китайцы, подобно японцам, стараниями Общества Иисуса оставят идолопоклонство и поклонятся Богу и Иисусу Христу, спасителю всех народов»⁶.

Прибывший на Гоа в составе португальской армии де Гоиш влился в ряды ордена в 1584 г., но в экспедицию в Катай был направлен почти двадцатью годами позже, после того как миссия Риччи в Китае сообщила в Гоа, что Катай и Китай – будто бы одно и то же государство, но христиан в нем нет [Trigault, 1953, p. 501].
Повлиял на гипотезу иезуитов и посетивший двор Тамерлана испанский гранд, путешественник и дипломат Руй Гонсалес де Клавихо (Ruy Gonzáles de Clavijo; ум. в 1412 г.), в 1403–1404 гг. – посол Генриха III Кастильского к Тимуру [González de Clavijo, 1999] (Клавихо сопровождали в путешествии посол самого Тимура Махаммед аль-Кази и доминиканец Альфонсо Паес де Санта-Мария (Alfonso Páez de Santa María) [González de Clavijo, 2009]).
Встречное движение шло и из минского Китая, в ту эпоху проявлявшего живой интерес как к соседям, так и к дальним странам: современник адмирала Чжэн Хэ (鄭和; 1371–1433/35) [Дубровская, 2022] дипломат Чэнь Чэн (陳誠; он же Цзы Лу (子鲁), или Чжушань (竹山); 1365–1457) в 1396 г. отправился в район Кайдамской котловины (柴達木 盆地; Чайдаму пэнди) в северной части нынешней китайской провинции Цинхай для разрешения вопросов обороноспособности границ [Millward, 2007, р. 86]. Этот выдающийся ученый, в 1406–1411 гг. служитель императорской библиотеки Вэньюаньгэ (文渊阁; павильон Вэньюань) в Запретном городе в Пекине и редактор «Энциклопедии («Великого канона») [императора] Юнлэ» 1403–1408 гг. (永樂大典; Юнлэ дадянь) [Го Байгун, 1937] посетил Самарканд несколькими годами позже де Клавихо: в 1414, 1416 и 1420 гг. он возглавлял минские посольства ко двору Тимуридов [Tsai, 2002, p. 162], внеся своими трудами и деятельностью важную лепту в идентификацию минского Китая и Катая Марко Поло, составив, в частности, «Записки о варварских странах Западного края» (西域番国志; Сиюй фаньго чжи) [Чэнь Чэн, 2000]⁷.

Тем временем иезуиты, служившие при могольском дворе в Индии, узнали от купцов, что до Катая можно добраться через Кашгар, и что христиан там наоборот много, что в свое время и навело Ксаверия на мысль о том, что Катай – это царство Пресвитера Иоанна, а не минский Китай иезуитов [Wood, 2002, p. 137]. Пожелав прояснить загадку, руководство ордена снарядило де Гоиша в экспедицию, выбрав его на эту роль за мужество, рассудительность и знакомство с языком (он бегло говорил на фарси) и традициями региона [China in the 16^th Century, 1953, p. 449–500]. План одобрил сам Акбар (1556–1605), снабдивший Гоиша письмами и финансами для безопасного путешествия по Могольской империи [Bishop, 1998, p. 251].

Путешественник отправился из Агры в Лахор, а в феврале 1603 г. отбыл оттуда с ежегодным караваном в столицу Кашгарии – Яркенд. Гоиш выдавал себя за армянского купца с неочевидным именем Абдулла Исай (Abdullah Isái) [Goodrich, 1976, p. 472–473; Bernard, 1934, p. 134]. Сопровождали иезуита два грека: священник Лео Гримано (Leo Grimano) и купец Деметриос (Demetrios). Отказавшись от четырех слуг, выделенных ему в Агре, Гоиш нанял в Лахоре настоящего местного армянина с очередным неочевидным именем – Исаак; этот Исаак сопровождал его до самой смерти и довел путешествие до завершения, добравшись до китайской столицы [China in the 16^th Century, 1953, p. 501; Yule, 1866, p. 553]. Пройдя через Пешавар, караван достиг Кабула, где путешественники провели несколько месяцев, а Гоиш познакомился с сестрой правителя Кашгарии и матерью правителя Хотана Агаханум (Agahanem), возвращавшейся на родину из Мекки и значительно поиздержавшейся [Wessels, 1992, p. 1–42]. Иезуиты одолжили ей денег, а Агаханум позже вернула долг хорошим нефритом, традиционно весьма востребованным при пекинском дворе [The Report of a Mahometan Merchant, 1625, p. 222].

Из Кабула путники отправились на север и пересекли Гиндукуш. В горах группа вынужденно провела неделю, в течение которой, по сообщению одного из спутников Гоиша, «многие замерзли насмерть, а некоторые погибли в результате схода лавины» (цит. по: [Hattaway, 2022, p. 32]). Покинув владения моголов, путешественники вступили на территории, входившие в юрисдикцию хана Самарканда, Ферганы и Бухары, и задержались в северном Афганистане, где представители некоего светловолосого народа Кальча [Galchas, 1911] (Гоиш сравнивает их по фенотипу с бельгийцами) подняли восстание против бухарских правителей. Преодолев земли повстанцев с минимальными потерями, караван продолжил путь на восток, по полным опасностей дорогам через Памир [Wessels, 1992, p. 19].

Путешественники достигли столицы Кашгарии Яркенда («Хиарчана») в ноябре 1603 г., где Гоиш со спутниками провели год, ожидая каравана в Катай. Раз в несколько лет местные купцы имели право пересечь границу и ввезти в столицу Катая нефрит под эгидой принесения минскому императору «дани» от центральноазиатских правителей [Wood, 2002, p. 307]. Император забирал лучшие камни себе, щедро вознаграждал кашгарцев, а оставшийся товар разрешалось продавать пекинским купцам [Tsai, 2002, p. 225].

В надежде ускорить решение задачи, иезуит подарил правителю Кашгарии механические часы, произведшие на того огромное впечатление, и в благодарность за дар получил документ, дающий право на проход в восточную часть «Королевства Циалис (Киалис)» [China in the 16^th Century, 1953, p. 511; Yule, 1866, p. 574], где «Циалис» (Cialis) скорее всего представляет собой транслитерированный Маттео Риччи топоним с тюркским названием «Чалыш» (Çalış) [Goodrich, Fang, 1976, p. 471].

В ноябре 1604 г. груженый нефритом «даннический» караван покинул Яркенд и пересек «пустыню каракатаев», или «Черную землю катайцев» (Такламакан), названную так, как писал Гоиш, в честь «катайцев, живших здесь долгое время» [China in the 16^th Century, 1953, p. 510]. Следующая крупная остановка случилась в упомянутом небольшом, но хорошо укрепленном городе Циалисе, где путешественники провели три месяца [Yule, 1866, p. 547].

Именно в Циалисе Гоиш встретился с караваном, возвращавшимся из Пекина в Кашгарию. Возвращавшиеся кашгарцы рассказали Гоишу о новых иноземцах в Китае – европейцах и даже показали обрывок бумаги, на котором было что-то написано по-португальски, видимо, выроненный кем-то из иезуитов и подобранный ими как сувенир. Гоиш был вне себя от радости – теперь он был совершенно уверен в том, что иезуиты правильно идентифицировали Катай Марко Поло с Китаем, а Ханбалык с Пекином [China in the 16^th Century, 1953, p. 515; Yule, 1866, p. 583].

Миновав Турфан и Хами, караван Гоиша достиг китайской границы в Цзяюйгуане (嘉峪关市) и вскоре получил разрешение пересечь Великую китайскую стену и направиться в Сучжоу (ныне центр города Цзюйцюань). Прошло три года, и за спиной путешественников остались шесть с половиной тысяч километров сложнейшего пути: у них было 13 лошадей, пятеро слуг, два выкупленных из рабства мальчика и груз нефрита [China in the 16^th Century, 1953, p. 516; Yule, 1866, p. 584].

Однако удача изменила экспедиции. В минском Китае существовали строгие ограничения на допуск иностранцев: для получения разрешения на въезд требовалось многомесячное рассмотрение прошения о въезде в страну, даже когда речь шла о купцах-«послах» из Центральной Азии. Тем временем находившиеся в заключении в приграничном городе до определения их судьбы Гоиш и Исаак вынуждены были постепенно распродавать имущество по искусственно завышенным ценам [Wessels, 1992, p. 312]. Гоиш написал и передал пекинским иезуитам письмо, прося вызволить его из Сучжоу, но точного адреса коллег в Пекине у него не было и письмо пропало. Со своей стороны пекинские иезуиты, знавшие об экспедиции Гоиша от европейского начальства, пытались навести о нем справки, но не смогли ничего выяснить, потому что не знали его «армянского» имени и спрашивали не тех людей [China in the 16^th Century, 1953, p. 516; Yule, 1966, p. 584].

Второе письмо Гоиша, посланной в районе Пасхи 1606 г., все-таки добралось до Пекина в ноябре. Несмотря на холодную погоду, Риччи немедленно отрядил иезуита Джованни Фернандеса (Giovanni Fernandes, китайское имя Чжун Минли; 鍾鳴禮 [Po-Chia Hsia, 2012, p. 280]) спасать коллегу [Yule, 1866, p. 586].Преодолев массу неурядиц, Фернандес добрался до Сучжоу в конце марта 1607 г. и нашел там Гоиша – больного и практически на смертном одре. Риччи пишет, что причиной болезни могло стать отравление [Cronin, 2003, p. 178]. Отважный путешественник умер 11 апреля, через 11 дней после прибытия Фернандеса, и оставшиеся члены каравана, в соответствии с существующей «дьявольской традицией» разделили его имущество между собой [Yule, 1866, p. 589–590].

Фернандесу и Исааку потребовалось несколько месяцев, чтобы отсудить хоть какую-то часть имущества Гоиша и его бумаги у входивших в караван торговцев. К сожалению, путевой дневник, который тщательно вел Гоиш, был уничтожен входившими в караван «сарацинами», по причине того, что в нем были записаны их долги [Yule, 1866, p. 591]. История португальского иезуита известна нам, в основном, по сообщениям Маттео Риччи [Trigault, 1953].

Фернандес и Исаак похоронили Гоиша по христианскому обычаю и вернулись в Пекин. Исаак отчитался перед Риччи и вернулся в Индию через Макао и Сингапурский пролив, встретив по дороге массу новых приключений [China in the 16^th Century, 1953, p. 239].

Маттео Риччи, однако же, получил дополнительное подтверждение гипотезы о тождественности Катая и Китая, когда встретился с кайфынским иудеем Ай Тянем, предоставившем итальянскому миссионеру свидетельства о присутствии восточных христиан еще в танском Китае, что позволило Риччи написать слова, разрешившие одну из величайших загадок, связанных с Востоком: «Из этого мы можем понять, что ныне нет совершенно никакого сомнения в том, что Китай – это Катай венецианца Марко Поло, и то, что он (Ай Тянь. – Д.Д.) говорит, совершенно верно: в Катае есть христиане, ибо в их дни их должно было быть много» [China in the 16^th Century, 1953, p. 240].

Таким образом встречное движение миссионеров из Индии и Китая позволило соотнести Китай с Катаем и идентифицировать Срединную империю, развенчав миф о стране Пресвитера Иоанна и включив Поднебесную в реальную карту мира.