|
Статья
|
В период XI–XII династий в районе Бени Хасана появляется комплекс скальных гробниц номархов, украшенных сценами повседневной жизни покойного и религиозных обрядов, в числе которых было путешествие в Абидос – культовый центр Осириса. В отличие от гробниц эпохи Древнего царства, усыпальницы Бени Хасана имели небольшое число наземных помещений, как правило, два – просторный колонный зал и ниша со статуей усопшего. Египетские гробницы служили не только местом упокоения человека, но и часовней для проведения обрядов во время определенных праздников, упомянутых в надписях на саркофагах и стенах гробниц. Праздничные ритуалы, в которых участвовал человек при жизни, находили свое отображение и на стенах его усыпальницы.
В настоящее время для посещения туристов доступны четыре усыпальницы в Бени Хасане, принадлежащие, соответственно, номархам Хнумхотепу II (№ 3) (XII дин.), Аменемхету II (№ 2) (XII дин.), Бакету III (№ 15) (XI дин.) и Хети (№ 17) (XII дин.). Наиболее подробная информация о праздниках сохранилась в гробнице Хнумхотепа II, правителя нома Орикс (BH 3; эпоха Аменемхета II и Сенусерта II). В этом месте праздники упоминаются в нескольких местах: в надписях на архитраве входного портала гробницы [Porter, Moss 1968, p. 144 (2–3); Newberry, Griffith 1893, pl. XXIV], на архитраве портала ниши со статуей [Porter, Moss 1968, p. 147 (13); Newberry, Griffith 1893, pl. XXXIII] и на северной стене главного зала гробницы [Lepsius 1849, Bl. 124d].
Помимо надписей следует отметить сцены ритуалов осирического и хатхорического культов, таких как путешествие в Абидос – культовый центр Осириса – и охота в зарослях папируса, проходившая под покровительством Хатхор, богини плодородия, любви, музыки, танцев, и Сехет, богини поля, покровительницы рыбной ловли и охоты. Указанные сцены представлены, соответственно, на западной и восточной стенах главного зала (рис. 1).
В надписи на архитраве входного портала гробницы строки с перечислениями праздников разделяются формулой подношения: «Выхождение голоса (= чтение жертвенных формул): хлеб, пиво, скот, птицы, благовония для Ка князя, сына Нехера, Хнумхотепа, рожденного Бакет» (рис. 2). Названия праздников четко делятся на две группы, расположенные по сторонам от жертвенной формулы:| Праздник Первого дня года, праздник Тота, Великий праздник, праздники Великого и Малого огня, 12 праздников Месяца, 12 праздников Полумесяца, праздник 4-го числа месяца, праздник 5-го числа месяца, 12 праздников 6-го дня месяца, (праздник) Посыпания песком, 5 эпагоменов. | Праздник 30-го дня месяца, 12 праздников Новолуния, 29-й день месяца, 12 праздников-сад (в 17-й день месяца?), праздник Плавания, праздник Получения реки (разлив), праздник Выхода Сириуса, Прекрасный праздник на горе, праздник Уаг, праздники Большой и Малой ловли, праздники Большого и Малого годов. |
В левой части архитрава приводится перечень праздников, связанных в основном с лунным циклом. Эти праздники имели непосредственное отношение к поминальному культу и отмечали различные этапы перехода души в загробный мир [Wallin 2002]. В правой части архитрава помимо лунных праздников упоминаются праздники Выхода Сириуса (prt %pdt) и Получения реки (Sspt itrw), связанные с наступлением разлива Нила. При этом в левой колонке прослеживается четкий временной интервал – от начала года до его завершения, включая 5 эпагоменов, т. е. пять дополнительных дней после двенадцати месяцев. Таким образом, в левой колонке ясно обозначен 365-дневный календарный цикл.
В надписях гробницы Хнумхотепа II и других усыпальниц Бени Хасана выделяются два главных бога заупокойного культа – Осирис и Анубис. Осирические мотивы прослеживаются в левой колонке рассматриваемой выше надписи, где указываются праздник Уаг (wAg), отмечавший смерть и возрождение Осириса, и праздник Посыпания песком (SDt Sa), в программу которого входил, видимо, обряд насыпания холма над условной могилой Осириса. Кроме осирических сюжетов в текстах встречаются мотивы, имеющие отношение к культу Хатхор и обозначенные в правой стороне архитрава: праздник Плавания (Xnt), Выхода Сириуса (prt spdt) и Прекрасный праздник на горе (Hb nfr tp Dw), являвшийся, вероятно, предтечей Прекрасного праздника долины (Hb nfr n int). К этим праздникам примыкал праздник Тота (левая сторона архитрава), в котором важную роль также играл культ Хатхор [Bleeker 1973].
В приведенных «праздничных» надписях особо подчеркиваются события, связанные с фазами луны и разливом Нила, которые в контексте заупокойного культа ассоциировались с переходом души от смерти к жизни и отсылали к мифу об умирающем и воскресающем Осирисе. При этом в текстах видна взаимосвязь лунного календаря, имевшего 354 дня, и 365-дневного солнечного календаря, построенного на основе лунного и включавшего три сезона (Axt, prt, Smw – разлив, посев, жатва соответственно), по четыре месяца каждый.
На внутренней стороне архитрава западной стены изображается сцена транспортировки статуи Хнумхотепа (рис. 3), названная «сопровождение статуи в храм» (Sms tw(t) r Hwt-nTr); рядом представлена группа танцовщиков. В сопроводительной надписи также говорится: «Прибытие бога, (чтобы) защитить землю» (ii nTr sA tA), «открыты двери неба, (так что) бог может выйти» (wn aAwy pt pr nTr). Вероятно, речь идет о створках святилища, называвшихся «вратами», откуда выносили статую божества или же статую самого Хнумхотепа, соотносившегося с богом.
Под сценой транспортировки статуи, в третьем регистре снизу, идут сцены путешествия покойного в район Абидоса, где проводились праздники в честь Осириса [Lepsius 1849, Bl. 126–127]. В правой части стены показано отправление процессии с саркофагом покойного в Абидос, а в левой – ее возвращение из Абидоса, уже без саркофага, но со статуей усопшего, изображенного сидящим в наосе на носу передней ладьи (рис. 3). В надписях сообщается о проведении церемоний в Абидосе Хнумхотепом, сыном Нехера. Трудно однозначно сказать, идет ли здесь речь о реальном событии. Однако несомненно, что сцены плавания в Абидос отражали желание владельца гробницы совершать после смерти путешествия в храм Осириса для участия в праздниках, отмечавших возрождение бога после убийства его Сетом [Altenmüller 1975, Kol. 44–47; Кеес 2005, с. 381–383].
Второй перечень праздников в гробнице Хнумхотепа входит в состав жертвенных формул, начертанных на внешней стороне архитрава портала ниши со статуей (восточная стена) (рис. 4):
Выхождение голоса: хлеб, пиво, быки, птицы, ткани и одежды для Ка в течение двух дней праздника Сокара в Росетау, всякий праздник некрополя, в (праздник) Открытия года, в (праздники) Великого и Малого годов.
Надписи на стенах портала окрашены в зеленый цвет, ассоциировавшийся с мотивом воскрешения Осириса. Видимо, это пространство соотносилось с той областью, где происходило возрождение усопшего, вступавшего в некрополь, условно обозначенный в виде ниши со статуей. Неслучайно в текстах упоминается праздник Сокара, считавшегося владыкой некрополя, богом мертвой земли, скрывающей жизненные силы – семена Осириса, – которые высвобождались в процессе вспахивания земли [Bleeker 1967, p. 75]. Сокар выступал посредником между смертью и новым рождением и при этом служил формой Осириса и любого усопшего, поскольку покойный отождествлялся с Осирисом. Таким образом, Сокар почитался как потенциальная форма жизни, скрытая в теле мертвого Осириса, что обусловило включение посвященного ему праздника в состав осирических праздников, отмечавшихся в конце сезона разлива [Schott 1950, S. 89–92].
По сторонам от портала, где расположен список праздников, помещены сцены охоты Хнумхотепа на птиц, рыб и гиппопотамов в зарослях папируса (рис. 1: 6–7). Рядом с Хнумхотепом на ладье сидит его жена, названная «жрицей Хатхор». В сопроводительной надписи к этим сценам упоминается также богиня Сехет, «владычица ловли» (%xt nbt Hb) [Newberry, Griffith 1893, pl. 34]. Она соотносилась с Исидой и Хатхор, являлась богиней плодородия, подательницей разлива, матерью царя [Guglielmi 1973–1974; El Maati 2016, p. 118–120]. Тем самым сцена охоты связывалась также с культом Хатхор и, возможно, имела отношение к ритуалу zSS wAD («срывание папируса»), проходившему обычно в дельте Нила [Woods 2011]. Эта церемония входила в состав праздника Плавания Хатхор (Xnt @wt-Hr), отмечавшегося в период III Axt (атхир)–IV Axt (хойак), т. е. с 3-го по 4-й месяцы сезона разлива [El-Sabban 2000, p. 29–30; Schott 1950, 89, № 59].
Хатхорические мотивы часто встречаются в гробницах Среднего царства, в число которых входят усыпальницы Бени Хасана и Меира [Wente 1969, p. 86–87; Smith 1949, p. 210–211]. Например, в гробнице Аменемхета II (XII дин.) среди сцен охоты и погребальной процессии изображены танцоры и девушки, держащие в руках ожерелья, которые имеют отношение к культу Хатхор [Porter, Moss 1968, p. 142]. В гробнице Хети (XII дин.) образы музыкантов также присутствуют среди сцен заупокойного характера и сцен повседневной жизни, включая охоту в пустыне на диких зверей и в болотах Дельты [Porter, Moss 1968, p. 155 (2–3)]. В этих изображениях прослеживается связь культов Хатхор как богини танцев, музыки и покровительницы усопшего, и богини Сехет как владычицы ловли.
Заметим, что праздник Плавания Хатхор примыкал к празднику Сокара, отмечавшемуся в 20-х–30-х числах IV Axt (хойак) [Schott 1950, S. 89–90]. В контексте заупокойного культа соотношение культов Хатхор и Сокара выражало идею возрождения усопшего, которого встречала Хатхор и провожала в мир иной, в жилище Сокара. Эта мысль точно передана в характере ориентации сцен охоты в гробнице Хнумхотепа: они обращены в сторону ниши со статуей (рис. 1), символизирующей область Сокара. Такой же принцип взаимосвязи хатхорических сцен с залами Сокара просматривается в храмах эпохи Нового царства, скажем, в храме Ахмену Тутмоса III [см.: Миронова 2022, рис. 40].
Третий перечь праздников в гробнице Хнумхотепа II приводится в биографической надписи этого номарха, расположенной в нижней части северо-западной стены:
Я возвеличил имя отца моего, я установил часовни (для) его Ка, я сопровождал свои статуи в храм, я обеспечил их подношениями в виде хлеба, пива, возлияния воды, вина, благовония, чистой плоти. Я назначил служителя Ка, я наделил его землями и слугами. Я установил выхождение голоса (= чтение жертвенных формул) в каждый праздник некрополя, в (праздник) Первого дня года, (праздник) Открытия года, (праздники) Большого и Малого годов, (праздник) Последнего дня года, Великий праздник, (праздники) Великого и Малого огня, (праздник) 5 эпагоменов, (праздник) Посыпания песком, 12 (праздников) Месяца, 12 (праздников) Полумесяца, в каждый праздник живых и блаженных усопших. Если служитель Ка или другой человек оскорбит их, пусть погибнет он, пусть его сын не воссядет на его место [по: Lepsius 1849, Bl. 124d; Newberry, Griffith 1893, p. 61].
В приведенном отрывке праздники упоминаются в связи с установлением культа отца Хнумхотепа. При этом четко обозначается место проведения праздников: район некрополя. Здесь вновь указываются новогодние праздники, осирический праздник Посыпания песком, лунные праздники Месяца (Abd) и Полумесяца, или Середины месяца (smdt). Причем в очередной раз подчеркивается мысль о регулярном проведении праздников на протяжении всего календарного года. Обращает на себя внимание, что в списке преобладают праздники, имеющие отношение к культу Осириса. Каждый усопший желал принять участие после своей смерти в осирических праздниках, описанных, например, в надписях на стеле вельможи Ихернофрета из Абидоса (XII дин.):
Я праздновал Выход Упуаута, когда он отправился защищать своего отца (Осириса). Я отразил нападающих на ладью-нешмет, я поверг врагов Осириса. Я праздновал Великий выход, следуя за богом. Я плыл в священной ладье Тота… Я установил кабину на ладье (называемой) “Сияющая в истине” Владыки Абидоса. (Я) надел регалии бога, когда он отправился в Пекер. Я повел бога к его гробнице в Пекере. Я защищал Уннефера (Осириса) в “Тот день Великой битвы”; я поверг всех врагов на (берегу) Недит. Я повел его к ладье (называемой) “Великая”, когда она везет его красоту (по Нилу). Я обрадовал сердце восточных нагорий, я обрадовал западные нагорья, когда увидели они красоту ладьи-нешмет, прибывшей в Абидос. Доставила она [Осириса Хентиаментиу, Владыку] Абидоса в его дворец [по: Lepsius 1849, Bl. 135; Breasted 1906, p. 669].
По сообщению календаря Рамсеса III из храма Мединет Абу, праздник Великого выхода (prt wrt) Осириса отмечался 22-го числа 1-го месяца сезона разлива [Schott 1950, № 30]. Во время праздника воспроизводились мифологические события убийства Осириса, его погребения и воскресения. В указанном тексте события праздника излагаются в строго хронологическом порядке, причем перечисляются исключительно поступки Ихернофрета. Из дальнейшего повествования становится понятно, что он являлся не только участником праздника, но и его распорядителем.
В начале повествования говорится о выходе из храма бога Упуаута, отгонявшего врагов от останков Осириса. Вероятно, статуя Упуаута сопровождала барку Осириса, называемую нешмет. Участники ритуала разыгрывали сражение между сторонниками Осириса и приспешниками Сета, препятствовавшими бальзамированию тела Осириса. Далее сообщается о плавании в ладье Тота, проходившем, видимо, на храмовом озере. После этого барку-нешмет погружали на ладью «Великая» (wrt) и направлялись к гробнице Осириса в Пекер, где проводилось ритуальное погребение тела Осириса и его возрождение. Осирис, возвращенный к жизни, становился владыкой загробного мира, «Первым среди Западных» (Хентиаментиу).
Не исключено, что описанные церемонии, воспроизводившие битву между защитниками и врагами Осириса, представлены в росписях гробниц Аменемхета II, Бакета III и Хети, где рядом со сценами погребального характера помещены изображения спортивных состязаний [Porter, Moss 1968, p. 142–143 (12–15), p. 152–153 (7–11), p. 156 (8–14)]. В усыпальнице Аменемхета II эти сцены соседствуют с сюжетами плавания в Абидос и расположены на восточной стене, по сторонам от входа в святилище [Newberry, Griffith 1893, p. 33, pls. XIV–XVI], которое, видимо, ассоциировалось с районом некрополя. В контексте поминального культа спортивные состязания могли символизировать борьбу усопшего с врагами на его пути в иной мир, где он воскресал, подобно Осирису. Победа в этом сражении означала воскрешение умершего и его возможность отправиться в Поля блаженных.
Сюжет плавания в Абидос
Остановимся теперь подробнее на сюжете плавания в Абидос, представленном, например, на западной стене гробницы Хнумхотепа II и восточной стене гробницы Аменхотепа II [Porter, Moss 1968, p. 142 (12)]. С Первого переходного периода этот мотив отображался также в виде двух моделей деревянных ладей, помещавшихся на крышку саркофага или у изножья саркофага и символизирующих, соответственно, путь в Абидос и обратно. Внутренняя сторона крышки нередко покрывалась рисунками звезд и тем самым оказывалась аналогом небосвода, по которому «плыли» ладьи. На это указывают встречающиеся в ряде саркофагов образы богини неба Нут, распростертой над телом усопшего. В Поздний период в оформлении крышки саркофага появляются сцены плавания солнечного бога. Таким образом, модели ладей, установленные сверху крышки гроба, ассоциировались в числе прочего с ладьями солнечного бога, совершающего свое дневное и ночное путешествие по небу.
На восточной стороне саркофага обычно помещались изображения двух глаз, означавших воскрешение усопшего в ином мире и его возможность наблюдать за путешествием Солнца в загробном мире. Эта идея наглядно представлена в царских гробницах эпохи Нового царства, где стены камеры с саркофагом, украшенным рисунком пары глаз, расписывались сценами ночного плавания Солнца в ином мире1.
Сюжет плавания в Абидос имел отношение к празднику Уаг, который в период Среднего царства проводился I Axt 17–18 (месяц тот) [Posener-Kriéger 1986, Kol. 1136; Schott 1950, S. 81–82]. Праздничные церемонии начинались в день, именовавшийся в египетских календарных записях «ночью праздника Уаг» [Schott 1950, S. 81, № 17, 19]. По сообщению Текстов пирамид, подготовительными этапами к празднику были посев и сбор урожая (Pyr. 1878–1881). Эти сцены расположены по сторонам от сцены плавания в Абидос на западной стене гробницы Хнумхотепа II (рис. 3). Деревянные модели со сценами сельскохозяйственных работ помещались также на крышке саркофага рядом с моделями ладей.
В Текстах пирамид праздник Уаг связывается с образом Осириса, отождествляемого с созвездием Ориона: «Вот, он пришел как Орион! Вот, Осирис пришел как Орион! Владыка вина в (праздник) Уаг. “Благой!” – сказала мать его; “наследник!” – сказал отец его, того, кто зачат небом и рожден утренней звездой» (Pyr. 819–820). Вполне возможно, праздник соотносился с восходом Ориона или Сириуса, которые во время разлива Нила вместе сияют на небе [Erman 2001].
Изучая сцены плавания в Абидос в гробнице Хнумхотепа II, следует отметить их взаимосвязь с надписями на архитраве входного портала, где упоминаются осирические и лунные праздники. Соотношение осирического культа с лунными праздниками прослеживается, например, в Текстах пирамид:
Пробудись для Хора, восстань против Сета, поднимись как Осирис благой, сын Геба, первенец его, займи свое место как Анубис на святилище. Трепещет перед тобой эннеада, исполнена для тебя служба в первые дни (месяца); (да) очистишься ты для (праздника) Новолуния, (да) воссияешь ты для (праздника) Первого дня месяца. Взывает к тебе Причальный Кол как к стоящему неутомимо посреди Абидоса (Pyr. 793–794).
В этом отрывке дается аллюзия на мотив борьбы сына Осириса, Хора, с Сетом. Согласно мифам, итогом сражения явилось воскресение Осириса. Кроме того, в тексте говорится об Анубисе, боге-бальзамировщике. Возможно, названные лунные праздники описывают этапы очищения тела усопшего и его мумификации, в ходе которых происходило магическое оживление покойного, желавшего оказаться среди «неутомимых» звезд (ixmw-wrD), то есть звезд, находящихся в южном небесном полушарии. Причем местоположение этих звезд связывалось с районом Абидоса.
Египтяне проводили аналогию между Абидосом, расположенном на юге Египта, и южным небом, где находится созвездие Ориона, с которым отождествлялся Осирис. Таким образом, пребывание покойного в Абидосе считалось аналогом его нахождения в созвездии Ориона, которое в Текстах пирамид определяется как область Дуата, т. е. загробного мира (Pyr. 802c, 1717а). В заупокойных текстах прибытие в Абидос сопоставлялось с открытием ворот горизонта:
(Да) отправишься ты к водоему, (да) поплывешь ты к Великой Земле, (да) последуешь ты в Абидос. Врата горизонта откроются для тебя в небе, сердца богов будут радушными, встречая тебя (Pyr. 798b–799b).
Двери неба открыты для тебя богом Ра, открыты для тебя врата Гебом, врата открыты для тебя в Абидосе (СТ I, 75a–d ).
В надписях гробниц Древнего царства мотив «открытия ворот неба» обычно упоминается в связи с церемонией очищения тела усопшего [Brovarski 1977, 105–115]. Погребальные обряды соотносились с периодом ухода Ориона и Сириуса за горизонт. Это событие египтяне связывали с мифическим сказанием о собирании Исидой останков Осириса, разбросанных его братом Сетом по всему Египту. Согласно Текстам пирамид, в Абидосе совершалась «служба Хора – пеленание Осириса», после которой усопший восходил на небо, оказываясь посреди «негибнущих» звезд (Pyr. 1122d–1123a). В Книге мертвых (гл. 17) с Абидосом соотносится саркофаг, из которого высовывается голова Ра, держащая в руках символы жизни (P. Ani, pl. 8.1).
Таким образом, подземный склеп египетской усыпальницы оказывался аналогом храма Осириса в Абидосе, где совершались осирические мистерии, воспроизводившие погребальные обряды, вследствие которых происходило возрождение усопшего. В Текстах саркофагов встречаются такие слова: «(Да) возрадуется твоя душа (bA) в Абидосе, (да) будет довольным твое тело (XAt), пребывающее на пустынном плато, (да) радуется забальзамированное тело (wt), где бы оно ни было» (СТ I, 198b–d).
Для обозначения бальзамированного тела кроме слова wt использовалось понятие saH, созвучное с названием Ориона (sAH). Элементом последнего слова являются пальцы на ногах (D61), что выражает идею движения. Таким образом, представление о посмертной форме бытия человека строилось на игре слов saH («мумия»), sAx («становиться блаженным, просветленным») и sAH («Орион»). Возрождение» усопшего на небе в образе Ах сопоставлялось с «возрождением» на небе Ориона, с которым душа умершего восходила в восточной части неба и заходила в западной (Pyr. 442).
Плавание в Абидос с телом покойного ассоциировалось со смертью Осириса/Ориона, а возвращение процессии из Абидоса – с возрождением бога и усопшего, что выражено в образе сидящей фигуры владельца гробницы, обозначающего его как «воскресшего» после проведения определенных ритуалов. Возможно, названный сюжет отображал, помимо прочего, программу ритуала sAx, наделявшего усопшего возможностью видеть и совершать передвижения в ином мире. На это намекает обычное место расположения моделей ладей на саркофаге – над головой усопшего, лежавшего на боку лицом к той стенке саркофага, где находилось изображение двух глаз. Так, вероятно, обозначалась связь между мотивом плавания в Абидос и возвращением усопшему зрения. Сам ритуал восходил к мифологическому сюжету воскрешения Осириса, проглотившего глаз, данный ему сыном Хором. В ходе этой церемонии усопший приобретал состояние, аналогичное сиянию звезды в созвездии Ориона, получая возможность перемещаться по загробному миру, который связывался, кроме того, с небесной обителью.
Мотив плавания ладей напоминает также сюжет плавания Исиды, искавшей останки Осириса, разбросанные Сетом по Египту. Этот эпизод можно трактовать как метафорическое описание смены лунных фаз, поскольку Осирис считался богом луны. Исследования У. Люфта показывают, что время проведения праздника Уаг связывалось с 18-м лунным днем [Luft 1994, p. 41], т. е. с периодом убывающей луны. Мотив проглатывания Осирисом исцеленного Ока Хора, ассоциировавшегося с луной, служил, вероятно, обозначением периода от невидимости луны в день новолуния до ее появления на небе во 2–3-й лунные дни. Таким образом, церемония возрождения Осириса в Абидосе по своему смысловому значению соотносилась с периодом растущей луны, связываемым египтянами с «возрождением» усопшего.
Из сказанного следует, что праздник Уаг отмечал по крайней мере три события: 1) 70-дневный период невидимости Ориона и его появление на ночном небе (= смерть и воскрешение Осириса), 2) период от убывающей до растущей луны (= собирание останков Осириса, мумификация его тела и воскрешение бога), 3) суточное движение солнца (= плавание Ра в Дуате и на небе).
Итак, в программе праздника Уаг обыгрывались явления астрономического характера, связанные с движением небесных тел, а ритуал sAx предполагал магическое превращение усопшего в сияющее небесное тело, что происходило после окончания ритуалов, имевших место условно или реально в Абидосе. В таком случае, возвращение процессии из Абидоса символизировало видимое сияние звезд и светил, будь то Ориона, луны, солнца.
Возрождаясь в иной жизни, скажем, в образе звезды в созвездии Ориона, усопший включался в сонм божеств, становился неутомимым и вездесущим, получая возможность совершать путешествия со всеми богами, отождествлявшимися с небесными телами. В Текстах саркофагов читаем: «Я поднимаюсь на небо с Орионом, я получаю подношения с Великими» (СТ III, 304a–b). В Текстах пирамид сообщается: «Приветствие, Пепи сей, ты – звезда сия большая, товарищ Ориона, пересекающий небо вместе с Орионом, переплывающий Дуат вместе с Осирисом» (Pyr. 882a–c). Во втором отрывке, вероятно, речь идет о сопровождении усопшим Ориона в области видимости, называемой небом, а затем – в области невидимости, Дуате, где Орион отождествлялся с Осирисом. В Текстах пирамид периоды видимости и невидимости Ориона называются, соответственно, «сезоном на небе» (tr r pt) и «сезоном на земле» (tr r tA) (Рyr. 186а).
Восхождение на ночном небе луны и Ориона означало при этом обычно заход солнца за горизонт и его отправление в Дуат. Значит, усопший совершал одновременно путешествие с лунными и звездными богами на ночном небе в области видимости и вместе с солнечным богом в области невидимости, т. е. в Дуате. Отсюда становится понятной необходимость создания двух вариантов изображения мотива плавания в Абидос – в виде рисунков на стенах часовни (= видимая область неба) и в виде моделей ладей в погребальной камере (= невидимая область неба, т. е. Дуат). Идея перехода из состояния невидимости в состояние видимости, от смерти к возрождению лежит в основе смысловой программы праздника Уаг, которую в целом можно представить следующим образом:
- Плавание в Абидос
| - Ритуалы в Абидосе
| - Возвращение из Абидоса
| | «Смерть» Осириса и Ра (= убывающая луна, заход Ориона и солнца на западном горизонте), вступление души усопшего в Дуат | Встреча Ра и Осириса, озарение Дуата лучами Солнца, битва с врагами Ра и Осириса, возрождение Осириса и усопшего, превращение усопшего в звезду, Ах. | Окончание плавания в Дуате (= растущая луна, восхождение Солнца и Ориона на восточном горизонте, утром и ночью соответственно), восхождение усопшего в качестве звезды, Ах, на ночное небо. |
По-видимому, мотив плавания в Абидос, встречающийся в египетских гробницах, отображает не только мифологический эпизод путешествия усопшего в загробном мире, но и реальное событие плавания в Абидос, которое предпринималось во время осирических праздников, о чем говорится, например, в стеле вельможи Ихернофрета. Вероятно, в ходе них люди брали с собой статуэтки своих предков, что происходило во время ряда других праздников [см.: Миронова 2022, с. 230, 247–248]. В программах осирических праздников подчеркивались аспекты божества как персонификации Нила и Ориона. Статуи усопших ассоциировались с блаженными духами, которые становились частью созвездий, служили посредниками между людьми и богами и сами являлись богами, которым полагались жертвоприношения. В Текстах саркофагов сообщается о характере осирических мистерий, в которых участвовали и живые, и усопшие:
Я вышел сегодня из Дома Двойного льва (= горизонта), я отправился оттуда в Дом Исиды (в другом месте: “Дом Осириса”), в (место) священных тайн, посвятила она (= Исида) меня в свои тайны, позволила она мне увидеть рождение великого бога (= Осириса) (СТ IV, 81f–g).
В тексте проводится смысловая связь между событием посмертного возрождения усопшего, воскресающего на горизонте, и его следованием в место проведения осирических мистерий. Два льва как символы двух холмов горизонта коррелируют с двумя дверями наоса, из которого выносили статую усопшего, надеявшегося возродиться в иной жизни, подобно Осирису, и иметь возможность совершать путешествия вместе с богами по небосводу, возрождаясь на восточном или западном горизонте. В этом смысле мотив «выхода бога» из «небесных врат», упомянутый в текстах из гробницы Хнумхотепа II, можно рассматривать как символическое обозначение восхода небесных тел на небе. Здесь уместно провести параллель с одной церемонией праздника Выхода Мина, известного еще с эпохи Древнего царства и подробно описанного в текстах новоегипетского храма Мединет Абу. В гимнах, читавшихся во время праздника, вынос статуи Мина из святилища, т. е. «выход» божества, сопоставляется с восходом, «воссиянием» (xa) небесных светил [Medinet Habu 1940, pl. 201; Миронова 2022, с. 228–229].
Отметим также, что праздничные сцены из гробницы Хнумхотепа II соседствуют со сценами сельскохозяйственной жизни египтян, которые связывались с определенными периодами календарного года в 365 дней. Так, сцена плавания саркофага в Абидос окружена сценами посева и сбора урожая. Эти сюжеты отображают, помимо всего, эпизоды осирических праздников, отмечавшихся в сезон разлива и упомянутых на архитраве внешней стены гробницы. Учитывая двойственный характер мотива плавания в Абидос, представлявшего и мифологический сюжет путешествия усопшего в загробном мире, и реальное плавание ладей во время осирических праздников, в которых разыгрывались мифологические события, сцены сельскохозяйственных работ также можно рассматривать в этих двух аспектах: с одной стороны, они изображают реальные работы, проводившиеся по случаю того или иного праздника или независимо от него, а с другой – мифологические мотивы, связанные со смертью и воскрешением Осириса, которые составляли основу программы праздников сезона разлива.
Среди церемоний осирических праздников были насыпание холма над могилой божества и «вспахивание земли» (Hbs-tA)2. Эти обряды предшествовали ритуалу воздвижения пилона-джед, означавшему воскрешение Осириса (IV Axt 30). Церемония «вспахивания земли» имела аграрный характер и совершалась обычно либо в начале полевых работ, либо при основании культовых построек [P. Ani, pl. 5: 29–30; Bleeker 1967, p. 72]. В Текстах саркофагов «вспахивание земли» соотносится, в частности, с шестью осирическими праздниками:
О Имя Рек! Приди, чтобы увидеть Осириса; земля вспахана для тебя, тебе совершены подношения, тебе оказаны почести; это значит, что царь придет. О Имя Рек, живи и будь блаженным (Ах) вечно (nHH) в эти шесть твоих праздников вечности (Dt), (а именно): в праздники 4-го и 8-го дней, праздник msyt, Уаг, праздник Ликования (ihhy), праздник Сокара (CT 557).
В СТ 7 читаем также: «Земля вспахана после битвы двух соперников (т. е. Хора и Сета. – А. М.), после того как их ноги выкопали священный пруд в Гелиополе». Здесь дается аллюзия на сражение с врагами Осириса, а, следовательно, и усопшего. В СТ 62 сообщается: «Ты будешь оправдан в день суда на суде владыки мертвых. Для тебя будет прочитана (служба) “Земля вспахана”. Прогонят мятежника, пришедшего ночью, и вора ранним утром. Ночная церемония будет проведена в виде (службы) “Великий *hb приходит” и (службы) “Hnmw” дома Исиды». Далее в том же изречении говорится: «Ты пересечешь степи вместе с Ра, он покажет тебе места радости. Ты найдешь вади полные воды и омоешься в прохладной воде. Ты будешь собирать папирус, тростник и цветущий лотос c бутонами. К тебе прилетят тысячи водоплавающих птиц, находясь на твоем пути. Когда ты бросишь в них метательную палку, тысяча падет от звука ее полета, (а именно) серые гуси, зеленогрудые гуси, Trp-гуси и st-гуси» [пер. по: Assmann 2005, p. 271].
Таким образом, после проведения определенных церемоний заупокойного характера, помогавших усопшему преодолеть своих врагов в ином мире и пройти суд Осириса, он получал возможность совершать путешествие в загробном мире вместе с богом Ра. Это странствование связывалось с мотивом охоты, который встречается в росписях гробниц Бени Хасана. Последовательность приведенных изречений Текстов саркофагов коррелирует с системой оформления названных усыпальниц, где представлены осирические ритуалы, сцены охоты в пустыне и в зарослях папируса. Данные сюжеты отображали события, происходившие при жизни владельца гробницы, и его взгляды на свое загробное существование, предполагавшее возможность продолжать принимать участие в охоте, играх, праздниках.
В заключение укажем, что надписи с названиями праздников помещаются в наиболее важных в семантическом плане местах гробниц Бени Хасана, соотносившихся с представлениями о странствовании усопшего в загробном мире. Чтение жертвенных формул в определенные праздничные дни помогало покойному безопасно преодолеть опасности, встречавшиеся на его пути, и благополучно достичь Полей блаженных, где пребывали души, оправданные на суде Осириса. В рассмотренных гробницах Бени Хасана центральная роль отводилась божествам Осирису, Сехет и Хатхор, в честь которых проводились праздники на протяжении сезона разлива.
|
