Журнал «Восток (Oriens)»

Институт Востоковедения РАН

Статьи

Образ Чжэн Хэ и раннеминских экспедиций в Западный океан (1405–1433) в речах, выступлениях и статьях Си Цзиньпина (2010-е – 2023)

Аннотация

DOI 10.31696/S086919080031959-1
Авторы
Аффилиация: Институт востоковедения РАН
младший научный сотрудник
Журнал
  • Восток. Афро-азиатские общества: история и современность
  • 2024 год
  • № 5
Страницы 58 - 69
Аннотация В данной статье предпринята первая попытка комплексного анализа апеллирования к образу Чжэн Хэ и раннеминским морским экспедициям в риторике нынешнего руководителя КНР: была кратко проанализирована история формирования и трансформации образа Чжэн Хэ и экспедиций в Западный океан в Китае до прихода к власти Си Цзиньпина; собран корпус выступлений, речей и статей Си Цзиньпина с 2010-х по 2023 г. как в Китае, так и за рубежом, в которых упоминается Чжэн Хэ и экспедиции под его руководством; выделены несколько основных поднимаемых тем, для иллюстрирования и аргументирования которых используется образ великого китайского флотоводца (история добрососедских отношений Китая с отдельно взятой страной; история международных отношений Китая и Морского Шёлкового пути; противопоставление Чжэн Хэ и экспедиций колониальной политики европейских держав); прослежена эволюция изображения этого образа и выявлены её предполагаемые причины. Помимо этого, была проведена оценка исторической достоверности некоторых тезисов из высказываний Си Цзиньпина. Так, было продемонстрировано, что плавания Чжэн Хэ не были сугубо мирными мероприятиями, какими их стремятся представить китайские политики, а имевшее место в 2018 г. заявление Си Цзиньпина о посещении флотом под командованием Чжэн Хэ Филиппинских о-вов, вызвавшее большое недовольство среди филиппинцев, не подтверждается данными исторических источников. Кроме того, был обнаружен предполагаемый переход к более внимательной к деталям риторике после 2018 г., а также «пробел» в упоминаниях Чжэн Хэ с 2019 по 2021 гг. Автор приходит к выводу, что при дальнейшем продолжении нынешнего политического и экономического курса Китая, направленного на возвышение Китая и построение нового мирового порядка, имя Чжэн Хэ будет и дальше всё чаще фигурировать в риторике высокопоставленных политических деятелей Китая, а также их зарубежных коллег.
Ключевые слова
Получено 03.11.2024
Дата публикации
Скачать JATS
Статья

ВВЕДЕНИЕ

Китай традиционно считается одной из самых древних цивилизаций в мире, а как любят подчёркивать сами китайцы – древнейшей, которая сохранилась и существует до сих пор. В связи с длинной историей, ранним появлением письменности и изобретением долговечного материала для письма – бумаги – уже во время первого объединения Китая под властью Цинь Шихуанди в III в. до н.э. начала постепенно оформляться официальная историографическая традиция, которая впоследствии обрела вид нормативных историй (正史). Так как официальные истории традиционно составлялись последующей династией, это был один из главных способов и инструментов легитимизации её прихода к власти, а также формирования той исторической памяти о предшествующем правящем доме, которая была угодна новому. В целом, постепенно в официальной китайской историографии сформировалось два основных направления политики исторической памяти: возвеличивание определённых ярких событий прошлого, связанных с успехами дипломатии, военными победами, достижениями в сферах культуры, технологий и т.д.; и, напротив, напоминание о «национальных унижениях» Китая. В частности, в китайской историографии сформировались такие термины как «век национального унижения» (百年国耻) и «неравноправные договора» (不平等条约) в отношении XIX в. и договоров с европейскими державами. По большей части современная политика памяти в мире направлена на события новой и новейшей истории, этому в том числе способствует большое число мест памяти, связанных с ними. В зарубежной историографии есть достаточно большое количество работ по различным темам в этом временном диапазоне в отношении Китая [Denton, 2014; Zheng Wang, 2012]. Тем не менее, в случае политики памяти самого Китая зачастую именно более ранние периоды истории играют не меньшую роль в формировании исторической памяти народа, в частности, герои прошлого, к которым относится Чжэн Хэ. В этой временной рамке отечественные и зарубежные исследования ограничиваются буквально несколькими работами [Возчиков, 2015; Davies, 2012; Hon Tze-ki, 2012]. Что до историографии об образе Чжэн Хэ в современном Китае и за рубежом, он преимущественно рассматривается в рамках концепции «мягкой силы» и так называемого «духа Чжэн Хэ» (郑和精神), также есть фундаментальные разборы исследований определённых исторических тем, связанных с Чжэн Хэ [Holmes, 2006; Xiang Yiyuan, Luo Yanchao, 2023; Hompot, 2023]. Однако при этом анализ апеллирования к этой исторической личности в риторике политических деятелей, насколько нам известно, ограничивается всего одной краткой статьёй на русском языке, авторы которой, будучи сотрудниками военного университета, преимущественно рассматривали образ Чжэн Хэ в рамках продвижения Китая как морской державы [Швец, Виноградов, 2021]. Кроме того, необходимо понимать, что трактовка некоторых аспектов личности Чжэн Хэ и характера раннеминских морских экспедиций может в значительной степени измениться с обнаружением новых археологических и эпиграфических первоисточников, как уже было продемонстрировано в наших предыдущих статьях [Колнин, 2024a; Колнин, 2024b]. В данной работе анализировались речи и выступления Си Цзиньпина как за рубежом (т.е. основными реципиентами являлись иностранные представители), так и внутри Китая (основные реципиенты – китайцы).

КРАТКИЙ ОБЗОР ВОСПРИЯТИЯ ЧЖЭН ХЭ И РАННЕМИНСКИХ МОРСКИХ ЭКСПЕДИЦИЙ В КИТАЕ ДО ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВА СИ ЦЗИНЬПИНА

С одной стороны, Чжэн Хэ практически идеально подходит на роль героя прошлого: мультикультурная и мультирелигиозная личность, путешественник и дипломат, значительно опередивший европейцев и оставивший после себя ряд мест памяти. С другой стороны, в эпохи Мин (1368–1644) и Цин (1644–1911) продолжительное время среди официальных кругов сохранялось негативное отношение к раннеминским экспедициям. В Мин это было обусловлено тем, что во время последней экспедиции Чжэн Хэ в ходе внутриполитической борьбы при Дворе верх взяли противники внешнеполитических связей, которые быстро свернули все дальнейшие подобные предприятия под предлогом того, что строительство флота, снаряжение экспедиций и приёмы иноземных послов опустошили казну, при этом сами плавания не принесли никаких результатов [Бокщанин, 1968, с. 110–138]. В Цин, напротив, китайские учёные, настроенные против маньчжурского правительства, видели основную причину падения империи Мин в засилье евнухов при Дворе, которые перестали использоваться только во внутренних делах, а стали активно назначаться на должности военачальников и послов. Чжэн Хэ в их видении был главным олицетворением этого хаоса [Kutcher, 2020, Pp. 166–174]. Тем не менее, в художественной литературе и географических трактатах минского и цинского времени восприятие Чжэн Хэ и его экспедиций было гораздо более позитивным, что проявляется как в написании романа и драмы, основной канвой которых являлись плавания Чжэн Хэ в страны Южных морей, так и в том, что сочинения сопровождавших Чжэн Хэ активно использовались и цитировались авторами последующих историко-географических описаний ЮВА и других регионов. Фактически же культивирование образа Чжэн Хэ и раннеминских морских экспедиций в китайском сознании началось в конце эпохи Цин, когда Китай столкнулся с продолжительным кризисом в поисках дальнейшего пути развития после поражения в Опиумных войнах. Впервые к его личности в этом ключе обратился известный китайский философ и учёный Лян Цичао (梁啟超, 1873–1929) в своей статье 1904 г. «Биография великого китайского мореплавателя Чжэн Хэ». В ней он прославлял личные качества китайского адмирала, акцентировал внимание на его первенстве по сравнению с европейскими путешественниками и на размере огромных «кораблей-сокровищниц» (宝船). В частности, он писал, что «после Колумба было бессчётное множество Колумбов, после Васко да Гама было бессчётное множество Васко да Гам. Но, что до меня, [я считаю], что после Чжэн Хэ не было второго Чжэн Хэ» [Лян Цичао, 2005, с. 7]. Это прославление Чжэн Хэ и его деяний продолжалось весь XX в. как со стороны государственных деятелей, включая Сунь Ятсена, Дэн Сяопина и других, так и в прессе, и на страницах научных журналов [Church, 2005, p. 155–160]. Новый виток популярности Чжэн Хэ начался в 2005 г. в 600-летнюю годовщину отправления первой экспедиции в Западный океан (11 июля). В том году было проведено огромное количество выставок, опубликовано множество сборников научных статей и проведено других мероприятий, связанных с экспедициями минского флота. В том числе был учреждён официальный «день мореплавания Китая» (中国航海日), который с тех пор отмечается ежегодно. Таким образом, ещё до прихода Си Цзиньпина на пост председателя КНР в 2012 г. в китайском обществе уже сформировалось устойчивое представление о Чжэн Хэ как о национальном герое прошлого и о раннеминских морских экспедициях как об одном из величайших внешнеполитических предприятий императорского Китая.

ЧЖЭН ХЭ И ЕГО ЭКСПЕДИЦИИ В РЕЧАХ СИ ЦЗИНЬПИНА ДО 2018 г.: ПРЕДЫСТОРИЯ И ТЕМАТИКА

Сразу после своего прихода к власти Си Цзиньпин начал проводить активную внутреннюю и внешнюю политику, в частности, в конце 2012 г. он провозгласил лозунг «китайская мечта» (中国梦), а в следующем году предложил и начал реализацию инициативы «Один пояс – один путь» (一带一路). Концепция «Морского Шёлкового пути XXI века», которая является составной частью «Одного пояса – одного пути» по сути преимущественно затрагивает те страны, которые расположены на маршруте оригинального Морского Шёлкового пути, по которому плыл и минский флот. Что до «китайской мечты», здесь можно провести параллели с движением «возврата к древности» (复古) в танском Китае, представители которого видели идеал в подражании идеалам прошлого, главным образам Ханьского времени. Затем в более позднее время происходит схожая культивация Танского периода, что главным образом проявляется в языке – например, использование такого словосочетания как «танский человек» (唐人, т.е. китаец), употребление которого встречается уже в Сунскую эпоху (960–1279). Впоследствии эпоха Тан (в особенности её ранняя стадия) стала восприниматься как время наивысшего расцвета Китая и идеала, в частности, появилось выражение «Мечта вернуться к эпохе Тан» (梦回唐朝). Представляется, что сейчас параллельно с эпохой Тан происходит культивация эпохи Мин в том числе на государственном уровне. В частности, некоторые западные и зарубежные китайские специалисты отмечают, что, по их мнению, Си Цзиньпин стремится воссоздать в современном мире ту модель внешнеполитических отношений, которая существовала в раннюю Мин [Taylor]1. Всё вышеперечисленное в значительной степени актуализировало апеллирование к ранней Мин и конкретно к Чжэн Хэ со стороны председателя КНР.
1. Западные исследователи понимают под минской моделью внешнеполитических взаимоотношений так называемую «данническую систему» (tribute system), причём в их представлении Си Цзиньпин, возможно, будет стремиться проводить её более жёсткую версию. Представляется, что ближе к реальности термин «система номинального вассалитета», предложенный А.А. Бокщаниным [Бокщанин, 1968, с. 42].
Интересно отметить, что Си Цзиньпин упоминал Чжэн Хэ ещё будучи заместителем председателя Ху Цзиньтао. Так, во время визита в Таиланд в декабре 2011 г. Си Цзиньпин начал свою речь со слов, что китайско-тайская дружба имеет долгую историю, две тысячи лет назад между двумя странами начались дипломатические и торговые контакты, плавания Чжэн Хэ в Западный океан вдоль реки Чаупхрая наверх оставили после себя хвалебную молву, прошедшую сквозь века [Си Цзиньпин фу чжуси…]. Этот фрагмент – классический пример использования образа Чжэн Хэ и раннеминских экспедиций во внешнеполитических отношениях Китая, в которых главной темой являются давние добрососедские отношения между Китаем и страной, о которой идёт речь. Апеллирование к Чжэн Хэ в рамках данной тематики является наиболее распространённым – его можно найти и в речах Ху Цзиньтао во время визита в Индонезию в апреле 2005 г. [Ху Цзиньтао чуси Инни…], в Малакку в ноябре 2009 г. [Ху Цзиньтао фанвэнь Малюцзя…] и т.д. По сути Си Цзиньпин в своём выступлении 2011 г. просто воспроизвёл эту практику. Однако в его последующих речах наблюдается дальнейшее развитие и усложнение таких аллюзий: так, самым показательным примером является выступление в индийском Совете по международным делам 18 августа 2014 г., на котором Си Цзиньпин начал описание истории китайско-индийских отношений с прибытия первых буддистских монахов из Индии в Лоян в 67 г. до н.э., затем упомянул Сюань-цзана (玄奘, 602–664), после чего отметил, что «Чжэн Хэ, совершивший семь дальних плаваний, во время шестого путешествия прибыл в Индию, где демонстрировал добрые намерения дружественной державы» [Истории…, 2019, с. 329]. Таким образом, во-первых, Си Цзиньпин встроил образ Чжэн Хэ в историю добрососедских отношений с Индией, а, во-вторых, конкретно упомянул во время какой из экспедиций флот Чжэн Хэ посетил южную Индию. Схожим образом в речи в Сингапурском государственном университете ноября 2015 г. Си Цзиньпин упомянул, что Чжэн Хэ много раз посещал Сингапур, а в сингапурском морском музее хранится копия его «корабля-сокровищницы» в натуральную величину; в статье в иранских СМИ от 21 января 2016 г. он так же акцентировал внимание на том, что Чжэн Хэ в ходе экспедиций трижды достигал региона Ормуз [Истории…, 2019, с. 295–296, 348]. Вторая тема, в контексте которой упоминается Чжэн Хэ, более общая, её условно можно охарактеризовать как история взаимоотношений Китая с внешним миром и история шёлкового пути. Так, выступление в штаб-квартире ЮНЕСКО 27 марта 2014 г. Си Цзиньпин начал с описания истории становления сухопутного и морского шёлковых путей: путешествий Чжан Цяня (張騫) в Западный край в II в. до н.э., обилий внешних контактов в эпоху Тан, и, наконец, плаваний Чжэн Хэ (специально отметив, что его флот доплыл даже до Кении) [Истории…, 2019, с. 339]. В речи на церемонии открытия форума международного сотрудничества «Один пояс – один путь» 14 мая 2017 г. он произнёс похожую речь, которую вновь начал с Чжан Цяня, затем сообщил о синхронном развитии сухопутного и морского шёлковых путей в эпохи Тан, Сун и Юань (1279–1368), по которым прошли китаец Ду Хуань (杜环, VIII в.), итальянец Марко Поло и араб Ибн Баттута, оставившие после себя историческое наследие и, наконец, упомянул семь плаваний Чжэн Хэ, которые оставили после себя хвалебную молву, прошедшую сквозь века [Си Цзиньпин: Сычоу цзиншэнь…]2.
2. Важно обратить внимание на то, что слова «оставили после себя хвалебную молву, прошедшую сквозь века» (留下千古佳话) полностью воспроизведены из речи Си Цзиньпина от 2011 г.
Третья тема достаточно нова и, вероятно, главным образом продиктована экономическим и политическим противостоянием Китая с США и стремлением Китая построить новый мировой порядок. Её можно обозначить как противопоставление Чжэн Хэ и его экспедиций колониальной политике европейских держав в ЮВА и других регионах мира. Конкретнее, 15 мая 2014 г., выступая на мероприятии в честь 60-летней годовщины учреждения Китайского народного общества дружбы с зарубежными странами, Си Цзиньпин заявил, что Китай с древности развивал торговые отношения с соседними странами, ему присущ патриотизм и защита своих границ, а не колониализм и освоение новых территорий. Так, более 2100 лет назад китайцы проложили шёлковый путь, который стимулировал развитие равноправных связей между Востоком и Западом, а более 600 лет назад Чжэн Хэ, возглавляя самый мощный флот в мире, семь раз отправлялся в Тихий и Индийский океаны, посетил более 30 стран и регионов, не захватил ни одного цуня земли, посеял семена мира и дружбы [Си Цзиньпин: Чжунго жэньминь…]. Похожий лейтмотив присутствует и в уже упоминавшейся речи с церемонии открытия форума «Один пояс – один путь» от 2017 г.: после перечисления путешественников прошлого включая Чжэн Хэ, Си Цзиньпин отмечает, что эти события вошли в историю потому что их участники пользовались не боевыми конями и длинными копьями, а караванами верблюдов и добрыми намерениями; полагались не на мощные корабли и на эффективные пушки, а на корабли-сокровищницы и дружбу [Си Цзиньпин: Сычоу цзиншэнь…]. Кроме вышеперечисленных тематик, помимо непосредственного устного или письменного апеллирования к Чжэн Хэ и его экспедициям важную роль в дипломатии играют и вещественные подарки, связанные с Чжэн Хэ. Например, в 2005 г. во время исторической встречи лидеров КНР и Тайваня Ху Цзиньтао подарил Лянь Чжаню (председателю правящей партии Гоминьдан) коллекционную модель корабля-сокровищницы Чжэн Хэ как символ мира и открытости [Ху Цзиньтао цзэнсун…]. При этом интересно отметить, что Си Цзиньпин являлся получателем таких подарков, а не дарителем: 16 сентября 2014 г. президент Шри-Ланки Махинда Раджапакса преподнёс Си Цзиньпину в дар эстамп китайского текста с трёхъязычной стелы из г. Галле, которую Чжэн Хэ со своей командой установил на Шри-Ланке в 1409 г. [Тунсюнь:…]. Таким образом, уже на начальном этапе своего председательства Си Цзиньпин начал активно использовать образ Чжэн Хэ и раннеминских морских экспедиций в своих устных и письменных заявлениях применительно к различным тематикам. По сравнению с предшествующим Ху Цзиньтао расширилась как и тематика заявлений, так и среднее количество текста в выступлениях и статьях, отведённого Чжэн Хэ и его экспедициям.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ДОСТОВЕРНОСТЬ ЗАЯВЛЕНИЙ СИ ЦЗИНЬПИНА И КАЗУС 2018 г.

Как видно из вышеприведённых примеров, почти во всех речах любой из тематик подчёркивается в первую очередь мирный и доброжелательный характер экспедиций. Однако ряд фактов говорит о не столь однозначной интерпретации тех событий. Так, даже в нормативной истории эпохи Мин в биографии Чжэн Хэ задачей экспедиций значится «показать варварским странам силу своих войск, богатство и мощь Китая», что явно указывает на их не сугубо мирный характер [Бокщанин, 1960, с. 82]. Об этом свидетельствует и различное вооружение на бортах судов3, а также то, что почти все члены экспедиций, про которых что-либо известно, были военными. В ходе самих экспедиций произошло три крупных военных конфликта и не раз озвучивались прямые угрозы иноземным властителям в случае неподчинения [Wade, 2014, p. 32–33].
3. Про вооружение флотилии см.: [Papelitzky, 2019].
Что касается «кораблей-сокровищниц», хотя до сих пор не единого мнения относительно их точного размера, по немногочисленным данным можно предположить, что они были значительно крупнее судов стран ЮВА и Арабского Востока того времени4. Ху Цзиньтао и Си Цзиньпин оба стремились представить эти «корабли-сокровищницы» как символ дружбы и миролюбивых намерений Минского двора. Тем не менее, вероятно, что первой реакцией местных жителей при виде таких судов вкупе с вооружённой командой был скорее испуг, нежели восхищение.
4. Например, в арабских источниках корабли Чжэн Хэ описываются как «огромные» (“enormous” в английском переводе) [Jost, 2019, p. 94].
Вторым спорным моментом является список стран, который посетила минская армада. По этой причине произошёл большой скандал во время визита Си Цзиньпина на Филиппины в 2018 г. 19 ноября Председатель КНР опубликовал статью в нескольких филиппинских СМИ, в которой как и ранее начал развивать тематику давних добрососедских отношений с Филиппинами с того, что более 600 лет назад китайский мореплаватель Чжэн Хэ семь раз отправлялся в далёкие плавания и много раз прибывал с визитом в бухту Манила, на острова Висайя, Сулу и в другие места, распространял дружбу и сотрудничество [Си Цзиньпин цзай Фэйлюйбинь…]. Это заявление почти сразу же вызвало резкую критику со стороны помощника судьи Верховного суда Филиппин Антонио Карпио, который уже ранее в своей монографии утверждал, что Чжэн Хэ на самом деле никогда не посещал Филиппины [Carpio, 2017, p. 17]. В то время как в китайских СМИ эта полемика почти не была освещена, в международных и филиппинских ресурсах это событие, напротив, получило широкий общественный резонанс, при этом филиппинцы увидели в такой «фальсификации» попытку обоснования притязаний на территории в Южно-Китайском море [Gaea Katreena Cabico]. В своей аргументации Антонио Карпио преимущественно ссылается на англоязычную статью Сюй Юньсяо (许云樵). В ней Сюй находит корень этой точки зрения в публикации 1967 г., автор которой ошибочно принял топоним Чжаньчэн (占城, Чампа) за старое наименование Филиппин [Hsu Yun-Ts’iao, 2015, p. 137–138]. Подробный обзор и анализ этой проблемы был ранее проведён в статье Чжоу Шаоцюаня (周绍泉), который приходит к выводу, что нельзя точно утверждать, был Чжэн Хэ на Филиппинах или нет, основываясь только на описаниях стран, которые представлены в трёх сочинениях участников экспедиций [Чжоу Шаоцюань, 1982, с. 350]. Однако Чжоу Шаоцюань умолчал о рассмотрении этой проблемы с позиции других источников: к ним относится и уже упомянутая официальная история империи Мин, и Мин шилу (明實錄, «Правдивые записи империи Мин») и Чжэн Хэ ханхай ту (鄭和航海圖, «Навигационная карта Чжэн Хэ»). Ни в одном из этих источников не фигурируют Филиппинские о-ва в контексте плаваний Чжэн Хэ. Единственное сочинение минского времени, где Чжэн Хэ действительно прибывает на Филиппины – анонимная драма Фэн тяньмин Саньбао ся Сиян (奉天命三寶下西洋, «Получив повеление Неба, Саньбао отправляется в Западный Океан»; последняя четверть XV в.), в которой король Сулу представлен как главный антагонист, попытавшийся ограбить китайский флот, но в итоге потерпевший поражение. Однако необходимо понимать, что это художественное произведение, и это явно авторская выдумка5. Таким образом, можно заключить, что на данный момент нет никаких достоверных оснований полагать, что Чжэн Хэ точно плавал на Филиппины.
5. Можно предположить, что выбор Сулу в качестве основного противника был обусловлен тем, что в китайских историко-географических сочинениях одна из главных характеристик, приписываемых этой политии – регулярные пиратские нападения на Китай. Подробнее см.: [Ptak, 1983, p. 238–239].
Любопытно, что ранее Ху Цзиньтао в своём выступлении в парламенте Австралии в 2003 г. сделал похожее безосновательное заявление: по его словам «в 1420-е гг. экспедиционный флот китайской империи Мин достиг берегов Австралии». Однако в то время это утверждение не вызвало практически никакой полемики, более того, один из сенаторов Австралии Дэвид Джонстон даже согласился с этим тезисом6. Это могло быть связано с тем, что тогда Китай ещё не воспринимался как серьёзный соперник на мировой арене и у него были более близкие отношения с западным миром.
6. Первый подробный критический разбор этого высказывания был представлен лишь в 2007 г., см.: [Kendall, 2007, p. 88–90].

ПОСЛЕДУЮЩАЯ РИТОРИКА СИ ЦЗИНЬПИНА ДО КОНЦА 2023 г.

Некоторое время после произошедшего конфуза Си Цзиньпин практически перестал ссылаться на Чжэн Хэ в своих заявлениях за исключением церемонии открытия Конференции по диалогу между цивилизациями Азии 15 мая 2019 г., на которой он вновь поднял тему мирного характера экспедиций и антиколониализма, заявив, что Чжэн Хэ привозил с собой не военный хаос, а мир и развитие [У Цзи]. Нам не удалось найти других сообщений с упоминанием Чжэн Хэ за 2019–2021 гг. Вполне возможно, что ещё одной причиной этого могло послужить резкое сокращение международных встреч и мероприятий внутри страны ввиду пандемии COVID-19. Тем не менее, начиная с 2022 г. эта историческая фигура вновь появляется в его речах и выступлениях. Их тематика в целом продолжает ту традицию, которая была заложена в предшествующий период, в особенности в рамках истории добрососедских отношений с отдельно взятыми странами (авторская статья в СМИ Саудовской Аравии от 8 декабря 2022 г. [Си Цзиньпин цзай Шатэ Алабо…]; речь во время визита в Зал народных Собраний премьер-министра Малайзии Анвара Ибрагима от 1 апреля 2023 г. [Си Цзиньпин: Чжэн Хэ…]; встреча с президентом Шри-Ланки на форуме высокого уровня по международному сотрудничеству в рамках проекта «Один пояс — один путь» от 20 октября 2023 г. [Си Цзиньпин хуйцзянь…]). Примечательно и новое использование образа Чжэн Хэ: Алифа Чин, 13-летняя девочка из Бангладеш в 2013 г. написала председателю Си Цзиньпину письмо, в котором выразила желание быть посланником «китайско-бангладешской дружбы» и стать врачом. Благополучному рождению Алифы в 2000 г. поспособствовали китайские врачи с госпитального судна «Арка мира» 和平方舟, которое в этот момент находилось в Читтагонге. В ответном письме от 31 мая Си Цзиньпин провёл параллель между этим судном и «кораблями-сокровищницами» Чжэн Хэ, которые 600 лет назад дважды прибывали в Бангладеш и посеяли семена дружбы между двумя народами [Си Цзиньпин фусин…]. Можно отметить и привлечение новых источников в заявлениях Си Цзиньпина: так, в интервью СМИ Саудовской Аравии он начинает историю отношений Китая с этим регионов с того, что 700 лет назад в эпоху Юань Ван Даюань (汪大淵, 1311 или ранее – после 1349) плавал в Мекку, приводит небольшую цитату из его сочинения Дао и чжи люэ (島夷誌略, «Краткое описание островных варваров»; 1349/1350) и заключает, что этот трактат стал важным источником для понимания Китаем древней Саудовской Аравии. В случае с президентом Шри-Ланки Си Цзиньпин также начинает описание добрососедских отношений с упоминания новой для его речей персоналии и трактата – буддистского монаха Фа Сяня (法顯, 337 – ок. 422) и Фо го цзи (佛國記, «Записки о буддийских странах»).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, в данной статье в ходе анализа различных выступлений, речей и статей Си Цзиньпина и его предшественников было выделено три основных тематики, в которых используется образ Чжэн Хэ и раннеминских морских экспедиций. Затем были разобраны некоторые спорные моменты в характере и причинах экспедиций и обозначена предполагаемая граница двух периодов аппеляций к фигуре Чжэн Хэ в речах Си Цзиньпина. Второй период, как представляется, характерен более скрупулёзным подходом к использованию исторических источников и данных из них. Интересным представляется также тот факт, что некоторые аспекты персоналии Чжэн Хэ практически не удостаиваются внимания: так, даже в выступлениях в арабских странах Си Цзиньпин почти никогда не упоминает, что Чжэн Хэ был мусульманином, и никак не подчёркивает его мультирелигиозность. Также примечательно, что Си Цзиньпин ни разу не упомянул императора Чжу Ди, по повелению которого был построен и снаряжён флот, а в дальнейшем отправлены первые пять экспедиций. Это, вероятно, связано с тем, что раннеминские плавания в Западный океан в первую очередь ассоциируются именно с фигурой Чжэн Хэ, особенно за пределами Китая. В целом, наблюдается рост интереса к фигуре Чжэн Хэ и за рубежом, в частности, некоторые зарубежные лидеры также начинают прибегать к образу Чжэн Хэ и раннеминских морских экспедиций в диалогах с Китаем. Вероятно, что в дальнейшем эта тенденция может усилиться при продолжении роста экономического и политического влияния Китая в мире, а также могут добавиться новые тематические рубрики, в рамках которых используется этот образ.