СТАТЬИ

Центральная Анатолия является одной из областей Передней Азии, где фиксируется наиболее значительная концентрация археологических материалов, связанных с пребыванием евразийских кочевников раннескифского времени. Равнины ЦентральнойАнатолии имели хорошие пастбища и издревле были удобны для коммуникаций. В VII в. до н.э. эта область занимала промежуточное положение между Западной Анатолией с Лидией и восточногреческими центрами, а также Восточной Анатолией, которая входила в зону интересов Урарту и Ассирии. Здесь локализовались небольшие местные «княжества». Они, вероятно, контролировались хорошо вооруженными и мобильными кочевниками, которые использовали эту территорию в качестве своеобразной базы для набегов на соседние и более отдаленные регионы. Важной и самой многочисленной категорией кочевнического инвентарного комплекса являются бронзовые втульчатые наконечники стрел, найденные в погребениях Амасьи, Имирлере, Гордионе, а также на местных поселениях (Богазкёй, Каман-Калехёюк, Керкенес Даг). В статье предложена их типология и приведены аналогии в евразийских памятниках VII–VI вв. до н.э. Изучение раннекочевнических комплексов из Анатолии показывает, что они имеютсинкретический характер, включая изделия киммерийского, скифского, центрально-азиатского облика, а также местные древневосточные артефакты. Эти комплексы свидетельствуют о неоднородном этническом составе локализовавшихся здесь кочевнических группировок VII–VI вв. до н.э., что не позволяет приписывать все выявленные здесь материалы какому-то одному из этих народов, например, киммерийцам.

Скачать JATS

ВВЕДЕНИЕ

Центральная Анатолия является одной из областей Передней Азии, где фиксируется наиболее значительная концентрация археологических материалов, связанных с пребыванием евразийских кочевников раннескифского времени. Она располагается прямо посередине современной Турции и характеризуется равнинным ландшафтом, где высятся наподобие островов отдельные изолированные низкогорные кряжи. С севера Анатолийское плато окружено Понтийскими горами, а с юга – Таврскими. Оно находится, преимущественно, в зоне сухих степей и полупустынь с зарослями колючих кустарников. Плато прорезают немногочисленные реки, впадающие в Чёрное море. Большую петлю вокруг самого ядра Анатолийского плоскогорья образует река Кызылырмак, в древности называвшаяся Галис. По западной части плато протекает Сакарья, в древности Сангарий. В прошлом эти реки являлись естественными разделительными линиями между локализующими здесь культурными образованиями.

Равнины Центральной Анатолии имели хорошие пастбища и издревле были удобны для коммуникаций. Именно через них прокладывались сухопутные пути с востока на запад. Исследуемая территория располагалась между Западной и Восточной Анатолией – регионов, которые были заняты двумя крупными культурными массивами. Один из них представлен Лидией и восточногреческими центрами, а другой – Урарту и Ассирией. В Центральной Анатолии локализовались небольшие местные, предположительно фригийские и/или «позднехеттские княжества», которые не представляли для номадов серьезной угрозы. Мобильные и хорошо вооруженные отряды кочевников, вероятно, контролировали местное население и использовали эту территорию в качестве своеобразной базы для набегов на соседние и более отдаленные регионы или же укрывались здесь от врагов в случае опасности.

Материалы ранних кочевников представлены в Центральной Анатолии различными категориями инвентаря: предметами вооружения и конского снаряжения, а также изделиями, выполненными в скифо-сибирском зверином стиле. Эти находки происходят как из собственно кочевнических погребальных памятников, так и из местных поселений. Ниже дается описание мест обнаружения и/или комплексов, включающих предметы кочевнического облика.

ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ПАМЯТНИКИ

(1) Разрушенное погребение к северу от г. Амасья (Amasya). Обнаружено между населенными пунктами Ташова и Ладик (рис. 1, 2). Погребение содержало 250 бронзовых наконечников стрел и принадлежало воину-кочевнику [Ünal, 1982, Abb. 3–7]. Это самый многочисленный из всех наборов наконечников кочевнических типов VII в. до н.э., выявленных в Передней Азии. Он состоял из пяти бронзовых пулевидных и 245 втульчатых наконечников, среди которых 231 экземпляр имел шипы, и только 14 изделий было без шипов.

Двухлопастные наконечники представлены не менее чем четырьмя различными типами, среди которых преобладают экземпляры с головкой овальной и ромбической формы (рис. 2, 1–14; 22–33). Они различаются шириной лопастей, размерами втулки, наличием или отсутствием шипа. Длина и наибольшая ширина наконечников, в большинстве случаев, варьирует от 4,2×1,1 до 4,8×1,5 см.

Наконечники с ромбической и овальной формами головки, в целом, относятся к числу так называемых «сквозных» типов, бытующих в Передней Азии и Закавказье на протяжении практически всего VII в. до н.э, а отчасти и VI в. до н.э. (Кармир-Блур, Аянис, Чавуш-тепе, Ашшур, Богазкёй, Керкенес Даг, Сарды и др.).

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 1. Карта распространения находок кочевнического облика VII–VI вв. до н.э. в Цен-тральной Анатолии: 1 – ил Сивас; 2 – Амасья; 3 – Имирлер; 4 – Богазкёй; 5 – Керкенес Даг; 6 – Каман-Калехёюк; 7 – Гордион. Fig. 1. Distribution map of nomadic type artifacts of the 7th–6th centuries BC in Central Anatolia: 1 – Sivas İl; 2 – Amasya; 3 – Imirler; 4 – Boğazköy; 5 – Kerkenez Dağ; 6 – Kaman-Kalehöyük; 7 – Gordion.

Рис. 1. Карта распространения находок кочевнического облика VII–VI вв. до н.э. в Цен-тральной Анатолии: 1 – ил Сивас; 2 – Амасья; 3 – Имирлер; 4 – Богазкёй; 5 – Керкенес Даг; 6 – Каман-Калехёюк; 7 – Гордион. Fig. 1. Distribution map of nomadic type artifacts of the 7th–6th centuries BC in Central Anatolia: 1 – Sivas İl; 2 – Amasya; 3 – Imirler; 4 – Boğazköy; 5 – Kerkenez Dağ; 6 – Kaman-Kalehöyük; 7 – Gordion.

Единственным экземпляром представлен наконечник с ромбической головкой и длинной втулкой (размеры – 5,1×1,4 см), сближающийся с предскифскими новочеркасскими экземплярами VIII–VII вв. до н.э. Восточной Европы¹ (рис. 2, 33). Похожие наконечники встречаются также и в раннескифском контексте, например, курган 1 у хут. Красное Знамя в Центральном Предкавказье [Петренко, 2006, c. 62, табл. 55, 13].

В рассматриваемом стрелковом наборе присутствуют также двухлопастные экземпляры с головкой подромбической формы, имеющей сглаженные очертания. Их иногда называют наконечниками «с овально-ромбической головкой» (рис. 2, 34–42). Они известны по скифским памятникам Восточной Европы, которые датируются серединой – второй половиной VII в. до н.э. [Петренко, 1990, рис. 1 Д, 5, 7, 8; Галанина, 1995, рис. 2, 1; 3, 25].

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 2. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из погребения близ г. Амасья [Ünal, 1982, Abb. 3–7]. Fig. 2. Bronze socketed arrowheads from a burial near the city of Amasya [Ünal, 1982, Abb. 3–7].

Рис. 2. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из погребения близ г. Амасья [Ünal, 1982, Abb. 3–7]. Fig. 2. Bronze socketed arrowheads from a burial near the city of Amasya [Ünal, 1982, Abb. 3–7].

Cвоеобразную группу образуют «синкретические» наконечники, у которых одна из лопастей имеет овальные, а другая – ромбические очертания (рис. 2, 15–21). С нашей точки зрения, название наконечники «с овально-ромбической головкой» подходит именно для них. Такие стрелы найдены на Северном Кавказе: Красное Знамя, курган 1; Железнодорожный-II, курган 2, погребение 8, Новозаведенное-II, курган 2 [Петренко, 1990, рис. 2 З, 4; 2006, табл. 55, 14; Лимберис, Марченко, 2014, рис. 2, 2]. Лишь один подобный экземпляр происходит из лесостепного Поднепровья – Жаботин, курган 524 [Рябкова, 2014, рис. 1. 3, 1]. Эти памятники датируются в рамках второй и/или третьей четверти VII в. до н.э. [Махортых, 2014].
В Центральной Анатолии, наконечники «с овально–ромбической головкой» обнаружены также в Богазкёе и Каман-Калехёюке (рис. 6, 20; 8, 13) [Boehmer, 1972, Taf. XXXI, 910; Yukishima, 1992, fig. 1, 8]. В восточных областях Евразии подобные наконечники неизвестны.
Следует отметить также наличие в рассматриваемом колчанном наборе представительной серии (более 50 экз.) шипастых двухлопастных наконечников с так называемой «утяжелённой» головкой, которые характеризуются сочетанием четырёхгранного ромбического в сечении бойка (в большинстве случаев составляющего около половины длины головки) и боковых выемок, создающих лопасти в нижней части пера. Они имеют, преимущественно, овальную и, реже, ромбовидную или сглаженно-ромбическую форму головки, а также выступающую втулку с шипом (рис. 2, 43–58). Размеры большинства экземпляров варьируются от 3,5×1 до 4,6×1,3 см. Основной областью распространения двухлопастных наконечников с «утяжелённой» головкой в Передней Азии является Центральная Анатолия, где они, претерпев определенные изменения, бытовали на протяжении большей части VII в. до н.э. Материалы Керкенеса позволяют предполагать, что они изготавливались также и в VI в. до н.э. (рис. 9, 12, 14) [Summers, 2017, fig. 33.5, 1, 2].
В небольшом количестве двухлопастные наконечники с «утяжелённой» головкой различных модификаций известны на юге Восточной Европы, где они бытовали в VII–VI вв. до н.э. (Великоалександровка, курган 7 погребение 8, Осняги, курган 1, Жаботин, курган 524 и др.) [Кореняко, Лукьяшко, 1982, рис. 10, 10–14; Шрамко, 1987, рис. 71, 3; Рябкова, 2014, табл. 2, 23]. Заслуживающим внимания является предположение о формировании этого типа в Центральном Казахстане и Приаралье [Рябкова, 2014]. Заметим, что они известны и в более восточных районах Евразии, например, в Туве [Чугунов, 2019]. Таким образом, конкретная археологическая культура, с которой следует связывать происхождение этого типа наконечников (тасмолинская, албы-бельская и пр.), а также хронологическая динамика их распространения в этом обширном регионе остается пока не ясной.
В рассматриваемом колчанном наборе представлены наконечники и иных разновидностей, например, с плавными ассиметрично-ромбическими очертаниями пера. Отдельную группу образуют шипастые наконечники с выступающей втулкой и четырёхгранной в сечении головкой овальных (рис. 2, 59–63), ромбовидных и сглаженно-ромбических очертаний (рис. 2, 64–68) [Ünal, 1982, Abb. 3, 20–28]. Их размеры варьируются от 3,6×0,9 до 4,5×1 см. Близкие изделия в небольшом количестве обнаружены и на других памятниках Малой Азии (Керкенес Даг, Каман-Калехёюк) (рис. 8, 30, 31; 9, 15). Наконечники с четырёхгранной в сечении головкой можно рассматривать в качестве локальной особенности колчанных наборов Центральной Анатолии VII в. до н.э.
В. Юнал датировал стрелковый набор обнаруженный близ г. Амасья VII – началом VI в. до н.э [Ünal, 1982, S. 81]. А.И. Иванчик и А.Ю. Алексеев сужают его датировку до первой половины – середины VII в. до н.э. [Иванчик, 2001, c. 49; Алексеев, 2003, c. 149]. При этом они опираются на предполагаемую хронологическую близость трех наконечников с ромбической головкой и рельефным орнаментом в виде «следа птичьей лапы» у Амасьи с одним наконечником из Богазкёя (рис. 2, 24, 27; 6, 4). Заметим, однако, что экземпляр из Богазкёя найден в слое Бююккале (Büyükkalе) IIa/Ib середины VII в. до н.э. [Boehmer, 1972], что не позволяет говорить о датировке его и близких ему аналогов первой половиной VII в. до н.э. Необходимо указать, что наличие рельефного декора является характерным для предскифских наконечников VIII–VII вв. до н.э. юга Восточной Европы, например, Высокая Могила, Малая Цимбалка и пр. Наличие такого декора на ромбических наконечниках из Амасьи и Богазкёя, возможно, указывает на их киммерийское происхождение, что может быть справедливым по отношению и к наконечникам новочеркасского типа из Гумаровского кургана в Южном Приуралье² [Исмагилов, 1988, рис. 6, 36, 40, 54].

Стрелковый набор обнаруженный поблизости Амасьи является довольно представительным. При определении его датировки следует опираться не на единичные экземпляры, а на ведущие серии наконечников внутри колчана. В нём присутствует значительное количество шипастых наконечников с овальной головкой, а также ряд синкретических овально-ромбических экземпляров и наконечников с головкой, имеющей сглаженно-ромбическую форму. Эти три разновидности стрел не характерны для наиболее архаичных колчанных наборов eвропейской Скифии и восточных регионов Евразии, датирующихся началом – первой половиной VII в. до н.э., а также для колчанных наборов конца VII в. до н.э. Эти факты, а также аналогии с наконечниками из рассматриваемого комплекса в материалах слоя середины VII в. до н.э. на поселении Богазкёй, определяет его возраст в пределах второй–третьей четверти VII в. до н.э. Еще более сузить датировку комплекса позволяют двухлопастные экземпляры со сглаженно-ромбической головкой, датирующиеся серединой – второй половиной VII в. до н.э., и наконечники с синкретической овально-ромбической головкой, относящиеся ко второй – третьей четверти VII в. до н.э. Общим возрастом для всех этих аналогий является середина – третья четверть VII в. до н.э. Вероятно, это и было временем формирования комплекса у Амасьи, который является одним из наиболее архаичных кочевнических памятников Центральной Анатолии.
К числу особенностей анализируемого колчанного набора следует отнести сочетание типов, имеющих различное происхождение. Четырёхгранно-двухлопастные втульчатые наконечники близки древностям из восточных областей скифского мира, в то время как шипастые наконечники с овальной и «синкретической» овально-ромбической головкой более характерны для западных территорий.

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 3. Бронзовые двухлопастные наконечники стрел из иля Сивас [Ökse, 1994, Abb. 5]. Fig. 3. Bronze biblade arrowheads from the Sivas İl [Ökse, 1994, Abb. 5].

Рис. 3. Бронзовые двухлопастные наконечники стрел из иля Сивас [Ökse, 1994, Abb. 5]. Fig. 3. Bronze biblade arrowheads from the Sivas İl [Ökse, 1994, Abb. 5].

(2) Колчанный набор из иля Сивас (Sivas) был обнаружен между населенными пунктами Доганшар и Коюльхисар; вероятно, он происходит из разрушенного погребения (рис. 1, 1) [Ökse, 1994]. В этом наборе сохранился 21 бронзовый наконечник. Все они являются двухлопастными и, за исключением одного экземпляра, снабжены шипами. Среди них выделяются два наконечника длиной 4,1–4,5 см с широкой ромбовидной головкой (1,4–1,5 см) и короткой втулкой, которые находят соответствия в колчане у Амасьи (рис. 3, 1, 2). Вместе с ними выявлен также ромбический наконечник, отличающийся маленькой головкой и длинной втулкой (рис. 3, 3).
Большая часть наконечников из упомянутого набора имеет узкую лавролистную головку со слабо выступающими лопастями и массивной гранёной или овальной в сечении втулкой (рис. 3, 4–10). Найдены также наконечники с более широкой овальной головкой (рис. 3, 11–16). Длина наконечников составляет от 3,2 до 4,7 см при ширине пера 0,9–1,3 см. Небольшую группу образуют наконечники с головкой сглаженно-ромбических очертаний, один из которых не имеет шипа (рис. 3, 17–21).
На Древнем Востоке близкие соответствия двухлопастным наконечникам с узкой овальной головкой известны в Богазкёе, Керкенес Даге, Каман-Калехёюке, Кархемыше и Кармир-Блуре [Boehmer, 1972, Taf. XXXI, 901, 913, 918, 924; Yukishima, 1992, fig. 1, 1, 2; Рябкова, 2009, рис. 3, 7, 25; Szudy, 2015, pl. 31; Summers, 2017, fig. 33.2, 11–13]. По контексту обнаружения, они, в основном, занимают позднюю хронологическую позицию в рамках VII в. до н.э.
На юге Восточной Европы колчанные наборы, в которых сочетаются шипастые двухлопастные наконечники стрел с ромбической и овальной головкой различной ширины, известны на Северном Кавказе: Ставропольский курган 1953, могильники Холмский-1, курган 4 погребение 1, Новозаведенное-П, курган 2, Келермес, курган 24 и др. [Петренко, 1990, рис. 1, Е; Василиненко и др., 1993, рис. 5–7; Галанина, 1995, рис. 3, 4–9]. Эти комплексы датируются, преимущественно, не ранее середины – второй половины VII в. до н.э. Заметим, что шипастые двухлопастные наконечники с узкой овальной головкой чрезвычайно редки на востоке Евразии в раннескифское время.
Таким образом, древневосточные и кавказские параллели определяют возраст колчана из иля Сивас в рамках середины – второй половины VII в. до н.э.
(3) Погребение у деревни Имирлер (Imirler) из иля Амасья (рис. 1, 3). Здесь выявлен один из наиболее информативных кочевнических комплексов Центральной Анатолии. В квадратной погребальной камере со стенами, обложенными камнем, были обнаружены бронзовые стремячковидные удила, длинный железный меч, биметаллический клевец или чекан (по терминологии разных авторов) и связываемая с ним бронзовая рифленая рукоятка. Комплекс содержал 28 бронзовых наконечников стрел, из которых неопубликованными оказались 21 экз., также как и золотой браслет, хранящиеся в частной коллекции [Ünal, 1982, S. 65, Abb. 1; Hauptmann, 1983; Коssack, 1987; Derin, Muscarella, 2001, p. 194; Иванчик, 2001, c. 42].

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 4. Инвентарь погребения близ Имирлер и аналогии найденным там бронзовым нако-нечникам стрел: 1–11 – Имирлер [Ünal, 1982, Abb. 1]; 12, 13 – Китайгород [Ромашко и др., 2014, рис. 3]; 14, 15 – Смоленице Moльпир [Hellmuth, 2006, Taf. 1]; 16, 17 – Лебеди V, кур-ган 11 погребение 8 [Пьянков и др., 2019, рис. 4]. Fig. 4. Grave goods from а burial near Imirler and analogies to the bronze arrowheads found there: 1–11 – Imirler [Ünal, 1982, Abb. 1]; 12, 13 – Kitaygorod [Romashko et al., 2014, рис. 3]; 14, 15 – Smolenice Molpir [Hellmuth, 2006, Taf. 1]; 16, 17 – Lebedi V, kurgan 11, burial 8 [Pyankov et al., 2019, рис. 4].

Рис. 4. Инвентарь погребения близ Имирлер и аналогии найденным там бронзовым нако-нечникам стрел: 1–11 – Имирлер [Ünal, 1982, Abb. 1]; 12, 13 – Китайгород [Ромашко и др., 2014, рис. 3]; 14, 15 – Смоленице Moльпир [Hellmuth, 2006, Taf. 1]; 16, 17 – Лебеди V, кур-ган 11 погребение 8 [Пьянков и др., 2019, рис. 4]. Fig. 4. Grave goods from а burial near Imirler and analogies to the bronze arrowheads found there: 1–11 – Imirler [Ünal, 1982, Abb. 1]; 12, 13 – Kitaygorod [Romashko et al., 2014, рис. 3]; 14, 15 – Smolenice Molpir [Hellmuth, 2006, Taf. 1]; 16, 17 – Lebedi V, kurgan 11, burial 8 [Pyankov et al., 2019, рис. 4].

Колчан из Имирлер включает двухлопастные наконечники с овальной головкой и длинной втулкой без шипа (рис. 4, 5–7), экземпляры с близкой головкой и более короткой втулкой, имеющей шип (рис. 4, 8), шипастые наконечники с ромбической головкой (рис. 4, 9, 10) и экземпляр с «утяжелённой» головкой (рис. 4, 11). Их размеры варьируют от  3,8 ×1,1 до 4,9 ×1,25 см.
Некоторые исследователи датируют погребение близ Имирлер около середины VII в. до н.э. [Дударев, 1998, c. 89; Алексеев, 2003, c. 50, 149]. А.И. Иванчик считает его более древним, относя к раннему этапу келермесского периода, видимо, несколько раньше келермесских курганов В.И. Веселовского [Иванчик, 2001, c. 48]. При датировке комплекса исследователь ориентируется на наконечники стрел, которые, по его мнению, имеют форму «келермесского» типа и находят ближайшие аналогии в Келермесских курганах.
Во-первых, следует заметить, что предположение о существовании раннего этапа келермесского периода, предшествующего курганам В.И. Веселовского, не подкреплено какими-либо археологическими данными, связанными с Келермесским могильником. Согласно авторитетному заключению Л.К. Галаниной, именно курганы В.И. Веселовского маркируют древнейший этап келермесского периода на Кубани, которому предшествует докелермесский этап, выделенный еще А.А. Иессеном [Галанина, 1997].
Во-вторых, наконечники стрел из Имирлер представлены несколькими типами, среди которых присутствуют экземпляры с ромбической, овальной и так называемой «утяжелённой» головкой, поэтому объединять их в один «келермесский тип» (как это делает А.И. Иванчик) является некорректным. Более того, стрелы из Келермесских курганов в основном являются депаспортизованными [Галанина, 1995]. Они не связаны с определенными комплексами, что делает неясной их хронологическую позицию.
В-третьих, в келермесских курганах отсутствуют четырёхгранно-двухлопастные наконечники с «утяжелённой» головкой, а также двухлопастные наконечники с овальной головкой без шипа и длинной втулкой, которые образуют в Имирлере наиболее многочисленную группу (рис. 4, 5–7). В связи с этим, келермесские стрелы не могут служить аргументом для датировки Имирлера. Более того, наконечники с овальной головкой и длинной втулкой, составляющей около половины длины наконечника, известны в памятниках начала – первой половины VI в. до н.э. Восточной и Центральной Европы: могильник Лебеди V, курган 11 погребение 8 (Прикубанье), курган у с. Китайгород (Среднее Приорелье); Бобрица, курган 35 (лесостепное Поднепровье), городище Смоленице Moльпир (группа IA, Словакия) (рис. 4, 12–17) [Ковпаненко, 1981, рис. 10, 17, 18; Hellmuth, 2006, Taf. 1, 1, 2; Мелюкова, 2006, c. 28; Ромашко и др., 2014, рис. 3, 23–29; Пьянков и др., 2019, рис. 4, 1, 2].
Другим важным хроноиндикатором захоронения из Имирлер является биметаллический клевец (рис. 4, 3). Такие предметы вооружения известны на территории Кавказа в могильниках Перкальский; Цаиши и Эргета П (погребальная яма 11), датирующихся не ранее конца VII – начала VI в. до н.э. [Козенкова, 2014; Папуашвили, Балахванцев, 2016]³. Судя по опубликованному рисунку клевца из Имирлер, нельзя исключать, что изображенная в верхней части втулки головка хищной птицы (?) подверглась сильной схематизации и превратилась в простую петлю, что также может свидетельствовать о поздней датировке этого предмета.

Предполагаемый возраст подтверждают и другие находки комплекса, в частности длинный железный меч с брусковидным навершием и сердцевидным перекрестьем [по Иванчик, 2001, c. 42] или классическим почковидным перекрестьем [по Алексеев, 2003, с. 149]. По форме навершия и пропорциям он сближается со скифскими образцами оружия VII –VI  вв. до н.э., известными на Кавказе (Кармир-Блур), и в лесостепном Поднепровье (Старшая Могила) [Пиотровский, 1959, рис. 6; Ильинская, 1968, табл. 1, 1]. Все перечисленные факты заставляют относить захоронение из Имирлер к концу VII в. до н.э, а, возможно, и к началу VI в. до н.э.
Особенностью этого комплекса является наличие в его составе предметов, принадлежащих к различным культурным традициям: восточноевропейской (железный меч, бронзовые наконечники стрел с овальной головкой и длинной втулкой), волго-уральской (биметаллический клевец), центральноазиатской (наконечники стрел четырёхгранно-двухлопастного типа). Такой же культурный синкретизм присутствует и в комплексе из Норшун-тепе, который является другим наиболее информативным памятником кочевнического типа в Передней Азии. Более 60 % в нем составляют урартские, иранские и закавказские изделия (удила с витыми стержнями, палочка-застежка, топор). Имеются там и собственно киммерийские (бронзовое кольцо с обломанной подвижной муфтой) и скифские предметы (бронзовые зооморфные пронизи в виде головок грифо-барана). Сочетание этих предметов в одном комплексе свидетельствует не о тождественности культур киммерийцев и скифов, а предполагает их контакты на Древнем Востоке в рамках совместных действий, надежно засвидетельствованных письменными источниками [Махортых, 1998].

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 5. Инвентарь погребения в тумулусе J Гордиона и аналогии найденным там бронзо-вым наконечникам стрел: 1–18 – тумулус J [Kohler, 1995, Pl. 35–38]; 19, 21, 22 – Старшая Могила [Ильинская, 1968, табл. II]; 20 – погребение 2 у хут. Ленина [Лимберис, Марченко 2014, рис. 110]. Fig. 5. Grave goods from a Tumulus J at the Gordion and analogies to the bronze arrowheads found there: 1–18 – Tumulus J [Kohler, 1995, Pl. 35–38]; 19, 21, 22 – Starshaya Mohyla [Ilin-skaya, 1968, Tab. II]; 20 – burial 2 at the Lenin khutor [Limberis, Marchenko, 2014, fig. 110].

Рис. 5. Инвентарь погребения в тумулусе J Гордиона и аналогии найденным там бронзо-вым наконечникам стрел: 1–18 – тумулус J [Kohler, 1995, Pl. 35–38]; 19, 21, 22 – Старшая Могила [Ильинская, 1968, табл. II]; 20 – погребение 2 у хут. Ленина [Лимберис, Марченко 2014, рис. 110]. Fig. 5. Grave goods from a Tumulus J at the Gordion and analogies to the bronze arrowheads found there: 1–18 – Tumulus J [Kohler, 1995, Pl. 35–38]; 19, 21, 22 – Starshaya Mohyla [Ilin-skaya, 1968, Tab. II]; 20 – burial 2 at the Lenin khutor [Limberis, Marchenko, 2014, fig. 110].

(4) В окрестностях столицы Фригии – Гордионе, располагающемся северо-западнее г. Полатлы в с.  Яссыхююк (Yassıhüyük) локализуется могильник (рис. 1, 7). Некоторые погребения этого некрополя связываются с евразийскими кочевниками. В первую очередь, следует упомянуть о тумулусе J, где не ограбленное захоронение было устроено в деревянной гробнице, сооруженной в грунтовой яме заполненной камнем [Kohler, 1995]. Плохо сохранившийся скелет мужчины был ориентирован головой на восток и, вероятно, лежал вытянуто на спине с располагающимися вдоль туловища руками. В захоронении обнаружен многочисленный погребальный инвентарь, который помимо «местных» категорий инвентаря (бронзовые кувшин, небольшие котлы с ручками, чаша, различные рельефные аппликации и пр.), включал предметы кочевнического облика: бронзовые наконечники стрел, железные топор и наконечник копья, каменный оселок, культовые парные ножи, а также, предположительно, фрагменты бронзовых и железных удил (рис. 5) [Kohler, 1995, fig. 25–27].
Подобное сочетание вещей в одной могиле является исключительным для некрополя Гордиона и в других его захоронениях не встречается. Это послужило основанием для вывода, что погребенный в тумулусе J был не фригийцем, а скифским воином-наемником [Kohler, 1995, p. 188, 213, 234]. Примечательно, что в погребении была обнаружена и импортная глиняная посуда, в частности восточно-греческая чаша, которая, вместе с другими предметами, позволяет датировать его временем близким к концу VII в. до н.э. [Kohler, 1995, p. 59; DeVries, 2005]. Эта дата хорошо согласуется с предметами кочевнического облика, и, в частности, бронзовыми двухлопастными наконечниками стрел⁴ [Kohler, 1995, fig. 25 с; pl. 35 g, h–l].

Всего в тумулусе J найдено шесть втульчатых наконечников стрел, пять из которых имеют шипы (рис. 5, 13–18). Их размеры варьируются от 2,85×1 см, до 4,6×1,1 cм, хотя у большинство высота не превышает 4 см и составляет от 3×1,05 см до 3,8×1,2 cм. Эти наконечники находят ближайшие соответствия в раннескифских колчанных наборах Западного Предкавказья (рис. 5, 20; погребение 2 у хут. Ленина) и лесостепного левобережного Поднепровья (рис. 5, 19, 21, 22; Старшая Могила) [Ильинская, 1968, табл. 2, 30, 34, 35, 39; Лимберис, Марченко, 2012, рис. 110, 6б]. Эти захоронения по инвентарю следует датировать в рамках начала – первой четверти VI в. до н.э. [Махортых, 2016; 2017].

ПОСЕЛЕНИЯ

(1) Богазкёй (Boğazköy) провинция Чорум (Çorum) (рис. 1, 4). Памятник расположен около современной деревни Богазкале к востоку от реки Кызылырмак. На его территории найдено более 50 бронзовых втульчатых наконечников стрел, представленных главным образом двухлопастными экземплярами [Вoehmer, 1972, Taf. XXX; XXXI; Derin, Muscarella, 2001, p. 194; Baykal-Seeher et al., 2006, Abb. 25, 13–17].

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 6. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из Богазкёя: 1 – слой Бююккале (Büyük-kalе) II; 2–10 – слой Бююккале (Büyükkalе) IIa/Ib; 11–28 – слой Бююккале (Büyükkalе) I [Boehmer, 1972, Taf. 30–31]. Fig. 6. Bronze socketed arrowheads from the Boğazköy: 1 – Büyükkalе II layer; 2–10 – Büyük-kalе IIa/Ib layer; 11–28 – Büyükkalе I layer [Boehmer, 1972, Taf. 31].

Рис. 6. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из Богазкёя: 1 – слой Бююккале (Büyük-kalе) II; 2–10 – слой Бююккале (Büyükkalе) IIa/Ib; 11–28 – слой Бююккале (Büyükkalе) I [Boehmer, 1972, Taf. 30–31]. Fig. 6. Bronze socketed arrowheads from the Boğazköy: 1 – Büyükkalе II layer; 2–10 – Büyük-kalе IIa/Ib layer; 11–28 – Büyükkalе I layer [Boehmer, 1972, Taf. 31].

С древнейшим слоем Бююккале (Büyükkale) II, датированным Р. Бёмером второй четвертью VII в. до н.э., связана находка трёхгранного наконечника с выступающей втулкой и остролистной головкой, имеющей углубления овальной формы в основании граней (рис. 6, 1) [Вoehmer, 1972, S. 111, Taf. XXXI, 933]. Его размеры – 3,9×0,65 см. Аналогии этому наконечнику обнаруживаются в памятниках юга Восточной Европы, где они датируются в рамках середины–третьей четверти VII – начала VI в. до н.э. (Красное Знамя, курган 1, южная гробница; Нартан, курган 16; Аксютинцы, курган 469 и др. [Галанина, 1977, табл. 19, 13; Махортых, 1991, рис. 15, 20; Петренко, 2006, табл. 54, 73б].
Учитывая приведенные аналогии, единичный характер находки, а также отмеченную Р. Бёмером вероятность перемещения материалов между слоями, нельзя исключать, что этот трехгранный наконечник связан с более молодым слоем Бююккале (Büyükkalе)  IIa/Ib), который относится к середине VII в. до н.э. К слою Бююккале (Büyükkalе) IIa/Ib относятся также девять двухлопастных наконечников, которые все снабжены шипами [Вoehmer, 1972, S. 110–114, Taf. XXXI, 901–909]. Среди них имеются наконечники с ромбовидными головками (рис. 6, 2–4), со сглаженно-ромбическим пером (рис. 6, 6), с овальной (рис. 6, 10) и овально-ромбической головкой (рис. 6, 7, 9). Их размеры варьируются от 3,7×1,2 до 5,25×1,4 см.
Выделяются два редких экземпляра: шипастый экземпляр с маленькой овально-ромбической головкой и длинной втулкой, составляющей больше половины его длины (рис. 6, 7; 4,5×1,1 см), наконечник с узкой подромбической головкой, имеющей максимальное расширение в нижней части пера (рис. 6, 5; 4,65×1,05 см).
С более молодым слоем Бююккале (Büyükkalе) I, который широко датируется в рамках VII–VI вв. до н.э., с возможным заходом в V в. до н.э. связаны 19 бронзовых наконечников (№ 886–893; 910–918; 934–935)⁵ [Вoehmer, 1972, S. 109].

Среди них присутствуют шесть экземпляров с головкой ромбических очертаний с шипом или без шипа, имеющие размеры от 3,4×0,9 cм до 4,8×1,25 см (рис. 6, 15, 17–19), и два наконечника со сглаженно-ромбическим пером без шипа (рис. 6, 21, 22).
Кроме того, в коллекции присутствуют три наконечника с овальной головкой и шипом на выступающей втулке. Их размеры – 3,85×1,2 см на 4,75×1,15 см (рис. 6, 11–13).
Обнаружен также наконечник с комбинированной головкой, когда одна лопасть имеет овальную форму, а другая – ромбическую (размеры – 4,2×1,3 см) (рис. 6, 20).
Помимо этого, известны единичные шипастые экземпляры с ассиметрично-ромбической (4×1,2 см) и четырёхгранной в сечении головкой (3,9×0,95 см) (рис. 6, 14, 16).
Два наконечника имеют четырёхранно-двухлопастную головку и выступающую втулку без шипов⁶ (рис. 6, 25, 26). Их размеры – 3,95×1,15 см и 4×1,1 см.

Два двухлопастных наконечника являются чрезвычайно редкими и, в отличие от упомянутых выше, не находят аналогий в Центральной Анатолии. Один из них имеет сводчатую головку и скрытую втулку (рис. 6, 24; размеры – 3,55×1,1 см), а другой – узкую вытянутую головку и слабо выступающую втулку (рис. 6, 23; размеры – 4,3×0,9 см).
Со слоем Бююккале (Büyükkalе) I связаны и два трёхлопастных наконечника. Один из них имеет узкую вытянутую листовидную головку и выступающую втулку без шипа (рис. 6, 27; размеры – 4×0,85 см), а другой – тоже без шипа, но с узкой, сводчатой головкой (рис. 6, 28; размеры – 3,9×0,85 см).
Большая часть бронзовых двухлопастных наконечников, выявленных в Богазкёе, не связана со слоями (22 экз.: № 885, 894–900, 919–932; рис. 7, 1–23). Они в основном повторяют рассмотренные выше типы с ромбовидной и овальной формой головок [Вoehmer, 1972].

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 7. Бронзовые втульчатые наконечники стрел (1–23) и железные трехпетельчатые пса-лии (24–25) из Богазкёя [Boehmer, 1972, Taf. 30; 58]. Fig. 7. Bronze socketed arrowheads (1–23) and iron three-looped cheekpieces (24–25) from the Boğazköy: [Boehmer, 1972, Taf. 30; 58].

Рис. 7. Бронзовые втульчатые наконечники стрел (1–23) и железные трехпетельчатые пса-лии (24–25) из Богазкёя [Boehmer, 1972, Taf. 30; 58]. Fig. 7. Bronze socketed arrowheads (1–23) and iron three-looped cheekpieces (24–25) from the Boğazköy: [Boehmer, 1972, Taf. 30; 58].

Помимо наконечников стрел, среди материалов Богазкёя выделяются два ранннескифских железных трехпетельчатых псалия Г-образной и дуговидной формы с утолщениями на концах (рис. 7, 24, 25) [Boehmer, 1972, S. 162, Taf. LVIII, 1695, 1697]. По своему происхождению они связаны с Северным Кавказом и указывают на этот вектор контактов населения Центральной Анатолии в VII–VI вв. до н.э. [Эрлих, 2013], поскольку в восточных районах Евразии эти предметы конского снаряжения не известны.
(2) Поселение Каман-Калехёюк (Kaman-Kalehöyük) располагается в 3 км к востоку от г. Каман в иле Кыршехир (Kırşehir) (рис. 1, 6). На этом памятнике найдено около 100 бронзовых наконечников стрел «скифских» типов, которые, в основном, связаны с поздними фригийскими слоями (горизонт Па) [Yukishima, 1992; 1998].
Наконечники представлены, преимущественно, бронзовыми двухлопастными экземплярами (не менее 80 находок). Среди наиболее хорошо сохранившихся предметов выделяется несколько типов. Преобладают наконечники с овальными и ромбовидными очертаниями головки, а также выступающей втулкой с шипом и без него (рис. 8, 1–11; 20–28). Размеры варьируются от 3,85×0,95 см до 5,15×1,45 см.
Встречено также несколько экземпляров с «синкретической» овально-ромбической головкой, подобные которым выявлены в Богазкёе и Амасье (рис. 8, 12–14, 19). Также в памятниках Центральной Анатолии (Богазкёй, Керкенес Даг и др.) находят аналогии шипастые наконечники с четырёхгранно-двухлопастной головкой, а также экземпляры с четырёхгранной головкой и выступающей втулкой (рис. 8, 29–30).

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 8. Предметы кочевнического облика из Центральной Анатолии и их аналогии: 1–42 – Каман-Калехёюк [Yukishima, 1998, fig. 4–6; Takahama, 1999, fig. 1]; 43 – Бюклюкале [Matsumura, 2020, fig. 10]; 44–45 – Келермес, курган 2/В [Галанина, 1997, табл. 22; 31]. Fig. 8. Artifacts of nomadic type from Central Anatolia and their analogies: 1–42 – Kaman-Kalehöyük [Yukishima, 1998, fig. 4–6; Takahama, 1999, fig. 1]; 43 – Büklükale [Matsumura, 2020, fig. 10]; 44–45 – Кеlermes, kurgan 2/В [Galanina, 1997, tabl. 22; 31]. Рис. 9. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из Керкенес Дага [Summers, 2017, Pp. 659–664].

Рис. 8. Предметы кочевнического облика из Центральной Анатолии и их аналогии: 1–42 – Каман-Калехёюк [Yukishima, 1998, fig. 4–6; Takahama, 1999, fig. 1]; 43 – Бюклюкале [Matsumura, 2020, fig. 10]; 44–45 – Келермес, курган 2/В [Галанина, 1997, табл. 22; 31]. Fig. 8. Artifacts of nomadic type from Central Anatolia and their analogies: 1–42 – Kaman-Kalehöyük [Yukishima, 1998, fig. 4–6; Takahama, 1999, fig. 1]; 43 – Büklükale [Matsumura, 2020, fig. 10]; 44–45 – Кеlermes, kurgan 2/В [Galanina, 1997, tabl. 22; 31]. Рис. 9. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из Керкенес Дага [Summers, 2017, Pp. 659–664].

Вместе с тем, в Камане обнаружены наконечники довольно редкой формы, аналогии которым в Передней Азии неизвестны. Это шипастые экземпляры со скрытой втулкой и головкой четырёхгранных очертаний (рис. 8, 32, 33). Их размеры – 4×1 см и 4,4×1,25 см. Они, вероятно, являются оригинальной местной модификацией бронзовых наконечников с четырёхгранной головкой и скрытой втулкой, хорошо известных в восточных областях Евразии в раннескифское время. Анатолийской инновацией стало появление шипа и сглаживание граней пера.
Следует упомянуть и довольно редкий для Передней Азии наконечник с короткой выступающей втулкой и башневидной головкой (рис. 8, 34; 3,65×1,37 см) [Yukishima, 1998, p. 185, fig. 4, 1; 8, 1]. Он сближается с подобными находками из киммерийских захоронений предскифского времени Северного Причерноморья [Yukishima, 1998; Махортых, 2000, c. 190]. Единичные наконечники близкой формы найдены в Приаралье и Южной Сибири [Яблонский, 1996, рис. 17, 60], где их, вероятно, следует рассматривать как результат контактов с западными кочевническими группировками. Существование таких контактов подтверждают и находки в Гумарово (Южное Приуралье) новочеркасских наконечников стрел, а в Приаралье (Уйгарак) уздечных принадлежностей восточноевропейских типов [Махортых, 2005, c. 94–95].
На поселении Каман-Калехёюк выделяется группа оригинальных шипастых двухлопастных наконечников с подромбической формой головки, наибольшее расширение которой приходится на ее нижнюю часть (рис. 8, 3, 10, 15). Их размеры варьируют от 3,4×1,1 см до 4×1 см. Наконечники близкой формы известны в Богазкёе, Керкенес Даге (рис. 6, 15; 9, 11), а также на юге Восточной Европы, например, погребение 1 курган 25 у хут. Хапры [Ильюков, Пашиньян, 1999]. По своим материалам, эти памятники датируются преимущественно в рамках первой половины VI в. до н.э., что позволяет определять возраст наконечников этой группы из Каман-Калехёюка близким временем.
Особо следует отметить находки двух незаконченных двухлопастных наконечников с овальной головкой и остатками литников, что свидетельствует об их изготовлении на месте кочевниками или для кочевников (рис. 8, 24) [Yukishima, 1998, fig. 5, 2; 9, 10, 11].
Среди рассматриваемых наконечников стрел довольно многочисленны и трёхлопастные экземпляры различных модификаций (18 экз). Их размеры варьируются от 3,4×0,8 см до 5×1 см. Некоторые из них имеет длинную и узкую подовальную головку, а также выступающую втулку без шипа (рис. 8, 35). Аналогии им известны из слоя Бююккале (Büyükkalе) I в Богазкёе (рис. 6, 28), который имеет широкую датировку второй половиной VII–VI в. до н.э, а также в Иране (Нуш-и Джан) и Ираке (Грди Тле), а также Краснодарском крае – погребение 2 у хут. Ленина [Dezső, 2017, fig. 1, 1]. Возраст последнего захоронения определяется в рамках конца VII – первой четверти VI в. до н.э. [Лимберис, Марченко, 2012, с. 84, рис. 110, 2ж].
Близкую дату имеет и другой трёхлопастной наконечник из Каман-Калехёюка, с листовидной головкой и втулкой без шипа (рис. 8, 37). Аналогичные наконечники найдены в Кархемыше и Сардах, где они связываются со слоями разрушений этих памятников в конце VII в. до н.э. и VI в. до н.э. соответственно [Waldbaum, 1983, pl. 3, 43; Szudy, 2015, pl. 38, 19 Carchemish].
Большая часть остальных трёхлопастных наконечников из Камана, в том числе и с ромбовидной головкой (рис. 8, 38–40), связывается с ахеменидскими типами стрел (слой 1), датирующихся VI–IV вв. до н.э. [Yukishima, 1992, p. 93, fig. 2, 9, 10].
Помимо втульчатых наконечников стрел, в Каман-Калехёюке были найдены бронзовые уздечные пронизи, оформленные в виде изогнутого клюва или схематической птичьей головки [Махортых, 2018, c. 39, рис. 6, 10], а также костяная пуговица, декорированная в скифском зверином стиле⁷ (рис. 8, 41, 42) [Takahama, 1999, p. 178, fig. 1, 1a, 3a]. Cходство упомянутой выше пуговицы с близкой находкой из Сард, связываемой с евразийскими номадами [Dusinbere, 2010, fig. 2], позволяет предполагать кочевническое происхождение и для упомянутых выше предметов из Каман-Калехёюка.

(3) Поселение Керкенес Даг (Kerkenez Dağ) в иле Йозгат (Yozgat) относится к числу наиболее монументальных памятников раннего железного века в Центральной Анатолии (рис. 1, 5). Оно было основано фригийцами и существовало с конца VII до начала третьей четверти VI в. до н.э. Керкенес Даг отождествляется с древним городом Птериа, упоминаемым Геродотом [Summers, 2018].
Выявленные на территории этого памятника кочевнические материалы представлены главным образом бронзовыми втульчатыми наконечниками стрел. Найдено 28 экземпляров [Schmidt, 1929, fig. 69; Summers, 2017].
Среди наконечников преобладают двухлопастные (19 экз. – 68 %), 11 из которых с шипами. Найдены также девять трёхлопастных наконечников, три из которых имеют шип. Длина наконечников варьируется от 2,5 до 4,9 cм, хотя у большинства она составляет 3,4–4 см [Summers, 2017, fig. 33.1–33.5].
Двухлопастные наконечники представлены несколькими типами. Наиболее многочисленными среди них являются наконечники с широкой и узкой овальной головкой (8 экз.) (рис. 9, 1–7). Большинство из них имеет слабо выступающую втулку с шипом, а их длина составляет от 3,7–3,9 до 4–4,3 см.

Подпись к рисунку/медиа

Рис. 9. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из Керкенес Дага [Summers, 2017, Pp. 659–664]. Fig. 9. Bronze socketed arrowheads from Kerkenes Dağ [Summers, 2017, Pp. 659–664].

Рис. 9. Бронзовые втульчатые наконечники стрел из Керкенес Дага [Summers, 2017, Pp. 659–664]. Fig. 9. Bronze socketed arrowheads from Kerkenes Dağ [Summers, 2017, Pp. 659–664].

Бронзовые втульчатые двухлопастные наконечники с овальной головкой хорошо известны на таких уратских памятниках как Аянис, Бастам, Кармир-Блур. В Малой Азии они представлены в слое Бююккале (Büyükkalе) I (Богазкёй), а также среди находок из иля Сивас и Амасьи (рис. 2, 1–11; 3, 4–16). Близкие соответствия наконечникам с овальной головкой и шипом из Керкенеса обнаруживаются и на юге Восточной Европы, например, в погребении 2 Репяховатой Могилы, датируемом в рамках первой половины VI в. до н.э. [Ильинская и др., 1980, рис. 14, 16].
Среди двухлопастных наконечников в Керкенес Даге присутствуют также четыре экземпляра с ромбической головкой. Все они снабжены шипами, их длина варьируется от 3,2 до 4,3 см (рис. 9, 8–11).
Упомянутые выше двухлопастные наконечники с головкой овальных и ромбовидных очертаний в большинстве случаев следует относить к так называемым «сквозным» типам, бытующим на территории Передней Азии на протяжении большей части VII в. до н.э., а отчасти и в VI в. до н.э., что подтверждается материалами Керкенеса.
Среди рассматриваемых наконечников Керкенес Дага имеются три экземпляра с выступающей втулкой и четырёхгранной в сечении головкой, имеющей овальные очертания (рис. 9, 15–17). Их размеры варьируются от 3,2 до 3,7 см. Подобные наконечники встречаются, главным образом, в Центральной Анатолии (рис. 2, 59–68; 8, 30) (Амасья, Каман-Калехёюк и др.), тогда как в других регионах Древнего Востока они практически неизвестны, что позволяет рассматривать их в качестве локальной особенности центральноанатолийских колчанных наборов VII–VI вв. до н.э.
Сказанное выше является справедливым и в отношении двух оригинальных двухлопастных наконечников без шипов, имеющих «утяжёленную» четырёхгранную головку подовальной или ромбовидной формы (рис. 9, 12, 14). Их длина 2,9–3,4 см. Вероятно, они представляют одну из наиболее поздних хронологических разновидностей наконечников этого типа, которые бытовали на протяжении VII–VI вв. до н.э., преимущественно, в Центральной Анатолии (Амасья, Богазкёй, Каман-Калехёюк и др.). Заметим, что в более восточных регионах Передней Азии, а также в Закавказье они не получили распространения.
Трёхлопастные наконечники из Керкенеса довольно разнообразны и представлены несколькими типами. Среди них имеются наконечники длиной 2,5–4,2 см с лавролистной головкой, короткой втулкой без шипа, а также экземпляр с шипом и длиной втулкой, составляющей около половины длины всего наконечника (длина – 4,9 см) (рис. 9, 18–20). Последний наконечник находит ближайшие соответствия в восточноевропейских памятниках первой половины VI в. до н.э.: Лебеди V, курган 11 погребение 8; Хапры, курган 25 погребение 1; Бушуйка, курган 2 погребение 10 [Беспалый, Парусимов, 1991, рис. 6, 14; Пьянков и др., 2019, рис. 4, 13–15]. Данный факт свидетельствует о существовании контактов восточноевропейских номадов с населением Малой Азии, не только в VII, но и в VI в. до н.э.
В Керкенесе также найдены трёхлопастные наконечники с короткой втулкой с шипом и без него, имеющие головку ромбовидных и лавролистных очертаний с максимальным расширением пера в нижней части (рис. 9, 23–24) [Summers, 2017]. Их высота варьируется от 3,2 до 4,6 см. Они имеют аналогии на юге Восточной Европы в памятниках позднего VII – первой половины VI в. до н.э. (Келермес, курганы 1 и 4/Ш, Репяховатая Могила, погребение 1, Лебеди V, курган 11 и др. [Галанина, 1995, рис. 3, 36; Дараган, 2015, рис. 13, 11; Пьянков и др., 2019, рис. 4, 20 ,21].
Также в Керкенес Даге есть наконечники, которые можно связывать с ахеменидскими стрелами, получившими широкое распространение на Древнем Востоке и за его пределами в VI–IV вв. до н.э. (рис. 9, 24, 25). Эти трёхлопастные наконечники имеют скрытую или слабо выступающую втулку и подромбическую форму пера. Подобные экземпляры обнаружены и в Каман-Калехёюке (рис. 8, 38, 39).
Узкие хронологические рамки существования Керкенеса (конец VII – первая половина VI в. до н.э.) позволяют получить представление о бытующих в это время наконечниках стрел «скифских» типов, что делает их важным хронологическим и культурным индикатором.

ВЫВОДЫ

Центральная Анатолия относится к числу областей Передней Азии, где на довольно компактной территории фиксируется значительная концентрация археологических памятников VII, а отчасти и VI в. до н.э., связанных с пребыванием в этом районе евразийских кочевников. Они представлены как погребениями (Амасья, Имирлер, курган J Гордиона и др.), так и предметами, обнаруженными на местных поселениях. Последние, в отличие от памятников Урарту, как правило, не связаны со слоями разрушений. Находки кочевнического облика из Центральной Анатолии включают предметы вооружения (бронзовые втульчатые наконечники стрел различных типов, железный меч, топор, биметаллические клевцы) и конского снаряжения (стремячковидные удила, трехпетельчатые псалии, уздечные пронизи), а также изделия, выполненные в скифском зверином стиле.
Раннекочевнические комплексы из Анатолии зачастую имеют синкретический характер, включая в том или ином соотношении изделия киммерийского, скифского, центральноазиатского (сакского?) облика, а также местные переднеазиатсие предметы. Будучи связанными с различными культурными традициями, как восточноевропейскими, так и центральноазиатскими, они свидетельствуют о неоднородном этническом составе кочевнических группировок, действовавших здесь в VII–VI вв. до н.э., и не позволяют приписывать все выявленные здесь материалы какому-то одному из этих народов, например, киммерийцам, в реальности существования которых в настоящее время уже никто не сомневается.
Если рассматривать культуру как целостное явление, охватывающее широкий спектр погребальной обрядности и материального комплекса, то вопрос о содержании и тождественности культур киммерийцев и скифов не может в настоящее время решаться на материалах Древнего Востока, во-первых, из-за отсутствия там полноценных и представительных археологических источников; во-вторых, из-за локализации основных центров кочевнических объединений VII–VI вв. до н.э. в на территориях, располагающихся к северу от Главного Кавказского хребта.