Экономическая история

В статье представлена информация о коммерческом и социальном положении китайского торгового порта Ханькоу и описание особенностей формирования китайской чаеторговли с иностранцами во второй половине XIX в. Являясь уже сформированным крупным торговым портом Центрального Китая, в 1860-х гг. Ханькоу быстро превращается в важнейший пункт международной чайной торговли. Эта роль была обусловлена удобным территориальным положением Ханькоу, позволявшим ему, с одной стороны, аккумулировать чай из соседних чаепроизводящих провинций, а с другой – служить отправной точкой сухопутного чайного пути на север – в Россию, и морского – в Европу. Первые русские предприниматели, прибывшие в Китай, не только стали полноценными участниками международного чайного рынка, но и смогли перехватить у китайцев инициативу по производству чая для поставок в Россию. Российские купцы не ограничились скупкой готового чая, как это происходило ранее в Кяхте, а, пользуясь широкими возможностями, которые предоставляли им Тяньцзиньский трактат 1858 г. и Пекинский договор 1860 г., открывали на территории Китая свои фабрики и скупали сырье для самостоятельного производства чая. В то же время британские предприниматели закупали в Ханькоу уже изготовленный китайскими фирмами чай, не предпринимая попыток производить его своими силами. В результате они были вынуждены следовать китайским правилам ведения торговли, не имея возможности поменять их. Деятельность британских коммерсантов представлена по обширному труду крупного американского исследователя Ханькоу – Уильяма Т. Роу, ранее не рассматривавшегося в российской историографии. Обращение к этому источнику дало возможность сравнить подходы к ведению чайного бизнеса двух крупных держав – главных потребителей китайского чая: Британской и Российской империи, и в полной мере понять то уникальное положение, которое заняли российские купцы в Ханькоу. Также в статье подробно рассмотрены функции и степень участия в чайной торговле главных представителей рынка с китайской стороны: местных чаепроизводящих фирм, чайных брокеров и Чайной гильдии. На основании изложенных материалов автором проведен анализ причин формирования двух разных подходов (россиян и британцев) к ведению чайного дела и взаимодействию с китайскими представителями отрасли.

Скачать JATS

Во второй половине XIX в. Российская империя проявила большой экономический и политический интерес к развитию торговли с Цинской империей. Необходимость установления тесных контактов была обусловлена как потребностью формирования противовеса торговле с Европой, так и желанием создать прочную базу для развития своих дальневосточных и сибирских территорий. Пользуясь слабостью Китая в противостоянии с Западом, Российская империя активно проводила свою колониальную политику, поощряя освоение русскими коммерсантами китайского внутреннего рынка, основания национальных диаспор на территории Китая с последующим усилением дипломатического присутствия и открытием российских концессий. Одним из первых таких центров торговой экспансии российских купцов стал порт Ханькоу.
В последнее время можно отметить повышенный интерес к изучению жизни и труда наших соотечественников в этом крупном торговом порту Центрального Китая, российское сообщество которого в основном состояло из купцов и производителей чая. Но эти исследования в основном касаются деятельности наших соотечественников, без изучения специфики самого города, активности других иностранцев и без проведения сравнительного анализа уникального положения отечественных коммерсантов. Дополнить образ города и понять роль российского сообщества в его коммерческой деятельности можно, обратившись к работам американского историка Уильяма Т. Роу, посвященным экономической и социальной жизни города Ханькоу. Стоит отметить, что среди иностранцев Уильям Т. Роу является практически единственным крупным исследователем Ханькоу. В 1984 г. в издательстве Стэнфордского университета вышла его книга «Ханькоу: Коммерция и общество в китайском городе, 1796–1889 гг.».
Объектом изучения Роу стали жизнь и деятельность китайских городов на примере Ханькоу, а также выявление степени влияния западных предпринимателей на развитие капитализма в Китае. Сам автор обозначает цель исследования как «попытку определить основные социальные силы в городском центре первой величины позднеимперского Китая и представить как можно более полную картину того, как эти силы взаимодействовали, чтобы повлиять на жизненно важные функции города» [Rowe, 1984, p. 11]. Для исследователя российского присутствия в Ханькоу книга представляет интерес именно в плане понимания общего положения дел в торговле чаем между китайцами и иностранцами.
Специфика формирования и функционирования китайских городов XIX в. несколько отличается от европейского опыта. Если в Европе города вырастали из феодальных крепостей и играли важную социальную роль благодаря сплочению городских жителей и росту их самостоятельности, то в Китае они оставались в ведении имперской администрации и выполняли определенные функции [Rowe, 1984, p. 1–5]. Для обитателя китайского города наиболее важную роль всегда играли род и община, которые преимущественно были связаны с сельской местностью, а город лишь представлял арену для их коммерческой деятельности. Некоторые европейские исследователи именно этот факт называют главной причиной индустриальной отсталости Китая [Eberhard, 2005, р. 107–110]. В Ханькоу катализатором развития города стали не местные жители, а приезжие, коммерчески активные «чужаки» из других регионов. В частности, с открытием экспортной торговли чаем, в Ханькоу появились новые коммерсанты из Нинбо, Гонконга и Шаньси, которые традиционно вели чайный бизнес с иностранцами. С одной стороны, торговые интересы родственных общин и гильдий превалировали над интересами городского сообщества, но, с другой – именно эти объединения стали главной движущей силой коммерческих, социальных и инфраструктурных преобразований Ханькоу.
Начало активной торговли в этом регионе можно проследить до эпохи Тан, когда возникла необходимость создания упорядоченного перераспределения зерна по всей Поднебесной. Одним из таких распределительных узлов, на месте слияния рек Янцзы и Ханьшуй, стал город Эчжоу (нынешний Учан). Три города: Ханькоу, Учан и Ханьян преобразованы сейчас в единый город Ухань. В разное время, конкурируя между собой, они оставались в единой связке и представляли собой ключевой торговый порт Центрального Китая. Первоначально центром торговли являлся Учан, в котором даже при изменении его коммерческой роли сохранялись административные функции управления региона, также выше по административному статусу стоял город Ханьян. Ханькоу же всегда оставался в подчиненном положении к этим двух городам, несмотря на более важное значение в экономической жизни Поднебесной, завоеванное им в последующие столетия. Более того, официально статус города (чэн) Ханькоу приобрел только в 1900 г. [Надаров, 1901; Rowe, 1984, p. 27, 31–32, 37], а до этого носил название торговый посад и считался предместьем Учана и Ханьяна [Попов, 1871, с. 288]. Но, несмотря на свой скромный титул, функционировал Ханькоу именно как торговый город.
В XV в. из-за природного изменения русла реки Ханьшуй и последующих трансформаций ландшафта и течения торговля из Учана была перенесена на другой берег. Так, примерно в 1465 г. появился порт Ханькоу, который до этого был маленьким рыбацким поселением. Благодаря резкому переносу уже сформировавшегося центра коммерции портовый поселок динамично рос и развивался в течение нескольких последующих веков [Rowe, 1984, p. 27]. Восстание тайпинов тоже сильно повлияло на распределение сил в регионе. Учан и Ханьян пришли в упадок, а Ханькоу занял лидирующую позицию как мощный рынок внутренней торговли Центрального региона, в котором продавались различные товары со всего Китая.
Европейские путешественники неизменно описывали город как густо застроенный, асимметричный, перенаселенный, шумный и скученный. Сразу бросался в глаза приоритет торговли – красивые многоэтажные строения магазинов, офисов гильдий и оптовых складов на центральных улицах и одноэтажные скромные строения правительственных учреждений на задворках. А.Ф. Попов¹ сравнивал Ханькоу с Нижегородской ярмаркой, с той только разницей, что функционировал он постоянно, а не временно [Попов, 1871, с. 289].

Ко второй половине XIX в. Ханькоу не имел современного индустриального производства, поэтому рост и обогащение города полностью зависели от его торговой деятельности. Главными коммерческими силами в Ханькоу были продавцы риса, соли и масла. Чай играл главенствующую роль в торговле с 1860-х до 1890-х гг. только благодаря иностранному интересу². Получив доступ на внутренние рынки Китая в 1860 г., британские предприниматели, исследовав ряд городов-портов на реке Янцзы, пришли к выводу, что для сбора и продажи чая центральной части Китая наилучшим образом подходит именно Ханькоу [Rowe, 1984, p. 1,125]. Из этого же города шаньсийские купцы уже несколько десятилетий отправляли чай на север, через Кяхту, в Россию, поэтому и для россиян город представлял особый интерес.

Механизмы взаимодействия продавцов, покупателей и государства в Китае были отточены столетиями и работали на благо всех участников. Для каждого товара были отлажены особые правила купли-продажи, выработаны общие принципы управления и взаимодействия. Конечно, появлялись и некоторые особенности ведения бизнеса представителями других стран, но они не могли существенно повлиять на слаженную и самонастраивающуюся торговую машину, которой являлся Ханькоу. Кроме того, несмотря на активную чайную торговлю в течение нескольких десятилетий, большинство представителей компаний приезжали в Ханькоу всего на несколько недель в период чайного сезона, а потом разъезжались по другим городам [Rowe, 1984, p. 83, 131]. Отчасти это было обусловлено специфическим климатом Ханькоу: жарким и влажным летом, холодной и сухой зимой. Это было непривычным как для европейцев, так и для китайцев из других регионов. Более того, такая резкая смена климата приводила к возникновению простуд, заболеваний тифом, лихорадками [Надаров, 1901, с. 32–33]. Коммерсанты предпочитали жить в более комфортных условиях, поэтому старались не задерживаться в городе дольше срока, необходимого для совершения сделок.
Со времен открытия международного порта в 1862 г. одним из самых влиятельных людей в Ханькоу стал даотай³, который назначался губернатором (巡撫, сюньфу) или префектом провинции (知府, чжифу), либо центральным правительством в Пекине. По сути, даотай был провинциальным чиновником, но в портах его роль значительно усиливалась. В Ханькоу, кроме основной работы по контролю за порядком в торговле и сбором таможенных платежей, даотай выполнял и ряд других функций. Во-первых, устанавливал правила внешней торговли и решал возникающие споры с представителями других держав. Во-вторых, осуществлял дипломатическую связь с иностранными консульскими должностными лицами, находящимися в порту [Rowe, 1984, p. 34–35, 113]. И это была не формальная должность, даотай действительно регулировал на региональном уровне практически все международные вопросы, являясь важным связующим звеном между Западом и Китаем.

В период поздней Цин управление коммерцией характеризовалось, с одной стороны, приватизацией деятельности, с другой – усилением административного контроля над работой частного бизнеса. Администрация региона следила за сбором налогов, сохранением адекватных рыночных цен и общим порядком заключения сделок, препятствовала внутренней контрабанде и монополизации отдельных отраслей торговли со стороны сильных кланов. Реализация этих принципов проявлялась по-разному, в зависимости от специфики товара. При необходимости чиновники вводили продажу государственных лицензий на осуществление определенной коммерческой деятельности. Или отказывали во введении лицензий, как это произошло в 1870-х гг., когда Рыбная гильдия просила об их вводе в Ханькоу. Администрация мотивировала отказ тем, что для многих бедняков из деревень продажа рыбы может быть единственным источником дохода в сложные периоды жизни, а ограничение торговли с помощью лицензирования может окончательно лишить их средств к существованию. Или, например, в торговле солью установили правило, что каждая лодка с товаром, пришедшая в порт Ханькоу, получала порядковый номер, и заключение сделок осуществлялось по очереди [Rowe, 1984, p. 298, 110, 147]. Это давало возможность контролировать работу коммерсантов, полностью собирать пошлины и регулировать цены, не позволяя возникнуть ажиотажу на товар и неконтролируемому росту цен, а также препятствовало контрабандной торговле с лодок. Однако такой порядок был неприменим ко многим другим товарам, например, к чаю, так как чай сильно различается по качеству, его невозможно унифицировано продавать в общей очереди. Поэтому для него были разработаны особые регулирующие меры.
С 1855 г. с целью финансирования армии против Тайпинского восстания в Ханькоу был введен ряд сборов с внутренней торговли. В 1861 г. этот сбор распространился и на внешнюю торговлю чаем. Для того чтобы облегчить сбор пошлины «на военные нужды»⁴, 27 мая 1861 г. префект Ханьяна, действующий от имени Бюро Хубэя, издал указ, предписывающий всем продавцам чая на экспорт работать через компанию, известную в англоязычных источниках как «Блэк Ти Хун» (Black Tea Hong). Такая монополизация рынка встретила негодование как британских предпринимателей, так и китайских продавцов, которые через административный ресурс смогли вернуться к свободному рынку уже летом того же года. Хотя «Блэк Ти Хун» стал рядовым участником торга, посредник между китайским продавцом и иностранным покупателем в виде лицензированного чайного брокера оставался всегда, но выбор его уже зависел от пожеланий сторон сделки. Управление комиссара по налогам и гражданскому управлению Хубэя продолжало наблюдать за складывающимся экспортным рынком чая в течение первого сезона, и в октябре 1861 г. предложило ряд правил для его регулирования [Rowe, 1984, p. 126–129]:

1. Запретить иностранным торговцам и их китайским агентам посещать чайные рынки для покупки урожая чая.

1. Весь чай, купленный в Ханькоу на экспорт, должен проходить через агентов, лицензируемых правительством Китая.

1. Для обеспечения эффективного сбора провинциальных транзитных налогов на чай, Ханькоу должен стать официальным портом экспорта чая, в котором откроется филиал имперской морской таможенной службы.

В итоге, кроме первого пункта, за иностранцами признали право посещать внутренние рынки Китая⁵, все остальные решения были реализованы, и весной 1862 г. экспорт чая из Ханькоу начался в полную силу.

Вскоре в Ханькоу установилась определенная схема ведения бизнеса с иностранными покупателями, которая периодически модифицировалась, но оставалась достаточно устойчивой и применялась ко всем, исключая местную российскую диаспору, пришедшую к своей уникальной форме ведения чайного дела.
Для продажи иностранцам чай проходил по долгой цепочке посредников, но при этом процессе решались задачи всех участников сделки: продавцов, покупателей и государства. Цепочка выглядела таким образом. Начиналась она с крестьянских хозяйств (茶户, чаху), которые выращивали и собирали чай, первоначально обрабатывая чайный лист для его внутренней транспортировки. Урожай с близлежащих хозяйств аккумулировался у горного старосты (山头, шаньтоу), который сдавал его коммивояжеру (茶客, чакэ). А тот, в свою очередь, являясь либо частным предпринимателем, либо нанятым агентом, свозил его на склады крупным китайским чайным дилерам (茶号, чахао). Дилеры, скупая много разнообразных видов чая, на своих фабриках отбирали и дорабатывали чайный лист до того состояния, в котором он уже мог вынести длительную доставку к столу европейского покупателя, или купажировали его в соответствии с европейскими вкусами. Далее они отправляли образцы чайных смесей под своей маркой чайным брокерам (чачань, возможно, имеется в виду茶栈, чачжань) в Ханькоу для заключения сделок с иностранцами. Чайный брокер одновременно представлял интересы как продавца, так и покупателя. После согласования цены и партии он сопровождал сделку до самого конца, участвуя в отгрузке чая и выплачивая необходимые налоги. Общий контроль над сделками и решение споров осуществляла Чайная гильдия и, в самых критичных случаях, даотай города [Rowe, 1984, p. 132–136].
Иностранцам было крайне затруднительно работать напрямую с китайскими крестьянами и получать полуобработанный чай. Кроме того, чай непосредственно в окрестностях Ханькоу производился в очень малом количестве. В основном своего могущества на чайном рынке город достигал за счет центрального положения, позволяющего ему аккумулировать продукт из соседних чайных районов, поэтому без чайных дилеров и их деятельности по доведению продукта до продажного состояния, экспортная торговля не могла осуществиться.
Китайские брокеры, связывающие дилеров и покупателей, работали по купленной у государства лицензии на осуществление определенного рода сделок и могли ее лишиться за некорректное ведение дел. Брокеры фиксировали имена участников сделок, суммы и объемы, а после сдавали ведомости государству. Таким образом, велся государственный учет сделок, а налоги и пошлины четко уплачивались в казну. Кроме того, брокер выполнял функции гаранта сделки и беспристрастного арбитра, помогал решать авансово-кредитные проблемы, которые часто возникали на чайном рынке [Rowe, 1984, p. 74]. В частности, европейские фирмы вносили авансовые платежи в счет будущих закупок, поддерживая китайского производителя чая и помогая ему выращивать урожай. После, уже при совершении сделки, продавцы могли кредитовать иностранные покупки, стимулируя этим рост продаж. То есть, этот посредник был необходим административным органам, облегчал работу продавцов и покупателей, решал все вопросы по совершению сделок и улаживал возникающие претензии в соответствии с законодательством и деловым этикетом Китая.
Одним из самых значительных участников чайного рынка с начала 1870-х гг. стала Чайная гильдия⁶ (茶叶公所, чае гунсо). Отметим, что европейское и российское понимание термина «гильдия» отличается от китайского⁷. К середине XIX в. в Китае уже сформировался институт гильдий [Rowe, 1984, p. 117, 137], которые являлись хотя и неофициальными, но регулирующими органами. Гильдии⁸ представляли собой объединение граждан по какому-либо признаку. Основными связующими параметрами являлись профессиональная ориентация, либо регион происхождения. Например, Гильдия чая, соли, риса, лекарственных трав, или Гильдия Хуэй-чжоу, Шаньси-Шэньси и пр. Почти все такие объединения в первую очередь удовлетворяли коммерческие нужды своих участников и часто помогали лоббировать свои интересы в регионе. Официальное признание гильдии получали, подписывая у даотая города разработанные в данной местности правила ведения определенной коммерческой деятельности и прочие документы. Гильдии являлись коллективным органом с демократичным механизмом переизбрания правления и существовали на взносы участников.

Аккумулируя крупные средства своих членов, гильдии строили роскошные представительства, облагораживали город и улучшали торговую инфраструктуру. Некоторые исследователи считают, что именно гильдии стали органом накопления первоначального капитала и основой развития капиталистической экономики Китая. Администрация региона пристально следила за их деятельностью, особенно опасаясь монополизации рынка действующими членами гильдии, при необходимости поддерживала, придавая официальный статус их решениям [Аджаров, 1926; Rowe, 1984, p. 252–255].
Чайная гильдия в Ханькоу возникла в конце 1860-х г. и постепенно превратилась в главный регулятор рынка чая в Ханькоу. Гильдия заявила о себе в 1867 г., когда вследствие банкротства британской компании «Макеллер и К^о» существенно пострадали китайские кредиторы [Rowe, 1984, p. 139]. Но вся сила авторитета Чайной гильдии проявилась в конфликте 1883 г. между иностранными покупателями и китайскими продавцами. Спектр проблем чайного рынка был достаточно широким. Несоответствие одобренных образцов поставленной партии, фальсификация, расхождения в весе при отгрузке и приеме товара становились неоднократно причиной серьезных разбирательств с привлечением самых высокопоставленных чиновников города. И хотя китайская сторона предпринимала шаги для предотвращения данных противоречий, традиции ведения дела не менялись. В свою очередь, у иностранных покупателей появилась практика взимать с поставщиков дополнительный товар и требовать скидки для покрытия убытков из-за расхождений в качестве образца и партии чая, что уже приводило к стабильным злоупотреблениям с европейской стороны. Сложно с уверенностью сказать, действительно ли иностранные покупатели серьезно страдали от действий китайских поставщиков, либо они своими претензиями пытались получить более выгодные условия, но в 1883 г. накопившееся взаимное недовольство вылилось в крупный конфликт [Rowe, 1984, p. 145–149]. Можно предположить, что главным источником противостояния между британцами и китайцами являлся тот факт, что британские предприниматели привыкли к другим условиям торговли в колониальных странах, где местное население легче шло на уступки европейцам как представителям более сильного и развитого государства. Но китайская торговая община при поддержке правительства, несмотря на поражение в недавних войнах, последовательно проводила свою собственную торговую политику, отстаивая свои интересы и придерживаясь местных правил ведения дел.
Чайная гильдия, состоящая из представителей чайных областей и китайских участников рынка, под предводительством главы гильдии Чан Иньпиня провела собрание и пришла к следующим ключевым решениям:

1. Ежегодно публично выбирать беспристрастного арбитра для решения торговых споров, чье решение будет приниматься всеми сторонами как окончательное (им мог быть и иностранец).

1. Для унификации деятельности мерой веса признавался западный фунт.

1. При заключении крупной сделки должно было проводиться публичное взвешивание с обязательным участием представителя гильдии. При несоответствии какого-либо сундука с чаем контрактной спецификации покупатель должен получать определенную компенсацию.

1. Расчет должен производиться в иностранной валюте.

1. Любой китайский бизнесмен, нарушивший правила нового кодекса Чайной гильдии, привлекался к ответственности и подвергался наказанию либо внутри Чайной гильдии, либо, в случае лицензированного государством брокера, обвинения выдвигались на административном уровне.

Новые правила сразу были ратифицированы даотаем Ханькоу, что придало им официальный статус.
Казалось бы, что все претензии были учтены, а ввод правил мог улучшить взаимоотношения на международном рынке. Однако европейские покупатели были возмущены односторонним введением новых правил. 12 мая 1883 г., в первый день торгов, британская фирма «Додвелл и К^о» отказалась в них участвовать из-за несправедливых, на ее взгляд, новых правил, что привело к ответному бойкоту фирмы со стороны китайских продавцов. Это происшествие парализовало весь рынок чая. Британский консул Ч. Алабастр пытался через даотая урегулировать проблему, требовал наказать председателя гильдии и просил компенсации для «Додвелл и К^о» за каждый потерянный день бизнеса. Но даотай, ознакомившись с правилами, нашел их справедливыми и честными, а действия гильдии разумными и адекватными. 14 мая было проведено ответное европейское совещание, на котором были выработаны схожие правила, с небольшими и несущественными расхождениями, такими как вопрос округления фунта при взвешивании. Это бессмысленное противостояние, больше основанное на гордости, нежели на выгоде, было внезапно прервано. Русские купцы, не участвовавшие в бойкоте, первыми начали раскупать самые выгодные чайные позиции, за ними уже кинулись все остальные, чтобы не остаться в этом сезоне без чая. А фирме «Додвелл и К^о» было предложено в одиночку улаживать свой конфликт с гильдией.
После провала европейского бойкота 1883 г., китайская Чайная гильдия стала практически всемогущей. Она пыталась отстаивать интересы всех участников рынка, но теперь последнее слово оставалось за ней и, с точки зрения иностранцев, решения были справедливы не всегда. Но, как видно из материалов конфликта 1883 г., предложив почти идентичные с китайской стороной меры решения противоречий, британцы продемонстрировали, что их волновал не столько сам факт урегулирования проблем, сколько признание своей весомости на рынке.
Русская община чаеторговцев, обосновавшаяся в Ханькоу, действительно функционировала как бы отдельно от остальных западных покупателей. Первоначально русские не имели своей собственной земли в Ханькоу, располагались на территории Британской концессии или в домах китайцев, но под покровительством иностранных официальных лиц [Попов, 1871, с. 296; Надаров, 1901, с. 82]. И хотя непосредственно прослеживалось общение между иностранцами, торговые их дела велись отдельно. Частично русские работали по вышеописанной схеме через брокеров, пробуя образцы чая и выбирая их для закупки крупных партий, тем самым участвуя в иностранном ажиотаже, создавая конкуренцию и влияя на цены на рынке [Попов, 1871, с. 303–304]. Но так покупались лишь наиболее качественные рассыпные чаи; недорогой и кирпичный чай производился русскими своими силами.
Автономное развитие российского чайного бизнеса в Ханькоу было обусловлено следующими причинами:

1. Связи российского торгового флота с Азией были неразвиты, поэтому в первые годы образования сообщества чаеторговцев он не мог активно участвовать в морской торговле с Ханькоу.

1. Налоговая политика Российской империи в отношении чая была направлена на сохранение торгового пути через Кяхту, где большим спросом пользовался кирпичный чай.

1. Транспортировка сухопутным путем была экономически наиболее оправдана для кирпичного чая⁹, который в основном самостоятельно производили русские купцы из хуасяна¹⁰.

1. Ранее на Кяхту чай поставлялся купцами из провинции Шаньси, которые в последнее десятилетие закупали чай в Ханькоу, поэтому продукция из местного сырья, спрессованного в кирпичи, была уже привычна на российском рынке [Попов, 1871, с. 306–308].

Таким образом, исходя из сложившихся обстоятельств, российские купцы вместо того, чтобы следовать китайским правилам чайного рынка, предпочли создать альтернативный способ чайных закупок для России. Тем самым они смогли избежать многих проблем и противоречий, с которыми постоянно сталкивались другие европейские предприниматели. Хотя объективно их деятельность была более трудной и непредсказуемой, учитывая специфику индустриально отсталого Китая и его нежелания помогать иностранным предпринимателям, и требовала определенной предпринимательской смелости. Можно сказать, ведение чайного бизнеса в Ханькоу стало одним из немногих примеров удачного развития русского производства как в Китае, так и в других зарубежных странах.
На положение русских купцов в Китае также влиял и товарообмен между государствами. Ранее российские товары поставлялись на север Китая и пользовались там спросом; после 1860 г. им пришлось конкурировать с европейскими аналогами, которые теперь распространялись не только на юге, из Кантона, но по всей стране. Привоз товаров в Ханькоу планомерно падал, а в 1888 г. консул П.А. Дмитревский так отчитывался о положении дел: «Русская торговля в Ханькоу продолжает ограничиваться вывозом чая в различных его видах. О ввозе русских произведений едва ли стоит упоминать» [АВПРИ. ф. 143, оп. 491, д. 396, л. 22]. Первоначально купцы, конечно, рассчитывали не только на прибыль от продажи чая в России, но и на сбыт российских товаров в Китае. Постепенно торговую деятельность пришлось полностью ограничить чаеторговлей, оставив попытки невыгодной торговли товарами отечественного производства [Хохлов, 2012, с. 147–148].
В 1861 г. российские купцы, выбравшие Ханькоу для своей деятельности, образовали там совместное агентство по торговле, которое просуществовало 2 года и позже разделилось на несколько фирм, действующих в собственных интересах. Сообщество коммерсантов было небольшим¹¹, а состав торговых домов периодически менялся; агентов же для ведения дел держали в основном на жалованье, не прибегая к услугам китайских посредников [Попов, 1871, с. 296–297]. В 1862 г. россияне стали воочию наблюдателями производства заказанного ими чая: они увидели, как китайцы пытаются затратить меньше денег на прессовку чайных кирпичей (в ход идет даже трава), а продать чайный кирпич хотят подороже. Поэтому с 1863 г. русские для повышения качества и снижения расходов начали сами производить чай. Несколько фирм самостоятельно закупили сырье и отдали в производство на фабрику, оплачивая только прессовку чая. Однако некоторые фирмы для полного цикла арендовали фабрики с нужным оборудованием, платя хозяину 4% от стоимости продукции. Так например, первый образовавшийся в Ханькоу торговый дом «Иванов, Окулов и Токмаков и К^о» в 1863 г. арендовал фабрику «Цунь Ян» [Попов, 1870, с. 21], полностью взяв на себя руководство всем процессом от закупки сырья до отправки готовой продукции. Тогда управляющим производством был назначен выходец из кяхтинского купечества, выпускник Пекинской духовной миссии. С 1865 г. они начали осваивать выделку рассыпного чая.

К 1869 г. русскими в провинциях Хубэй и Хунань было арендовано уже 15 фабрик. Соответственно, производство собственного чая в Китае постоянно росло: с 10 500 ящиков в 1863 г. до 77 103 ящиков в 1869 г. [Попов, 1870, с. 22].
Управление фабриками оказалось непростым и рисковым делом. Европейцам было опасно путешествовать в китайской глубинке. По воспоминаниям жителей Ханькоу, китайские деревенские мальчишки, завидев паланкин европейца, начинали кричать «янгуцзю» (洋鬼子, в совр. транск.: ян гуйцзы), т. е. «заморский черт», и даже могли забросать камнями. Фабрики подвергались ограблениям, вспыхивали бунты рабочих, а в некоторых районах встречалось и полное противостояние с местным населением, требовавшим назначить управляющим китайца, а не русского. Так, в 1869 г. была разграблена одна из фабрик с русским управляющим, который остался жив только благодаря тому, что сумел бежать, переодевшись в китайское платье. Китайское правительство выплатило все понесенные убытки, но проблемы с рядовыми китайцами и сотрудниками периодически продолжали возникать [Иванова, 1873, с. 65–67]. Несмотря на сложности, к началу 1870-х гг. поставки кирпичного чая в Российскую империю полностью оказались в руках россиян, и китайцы прекратили торговать чайными кирпичами в Кяхте; рассыпной же чай частично производился своими силами, а частично закупался у чайных дилеров при посредничестве брокеров [Попов, 1871, с. 309].
На эффективное развитие чайного бизнеса повлияли и другие действия российских предпринимателей. Например, такой стала система предварительных закупок сырья, сформировавшаяся чуть позже [Хохлов, 2011; Лю, 2014, с. 151, 199]. Если у британских торговцев чаем практически все вопросы решал их китайский компрадор, то русские предпочитали вести переговоры сами, неплохо владея китайским или английским языками. Держа в своих руках весь процесс производства чая и являясь представителями индустриально более развитой страны, россияне в течение нескольких десятилетий переоборудовали фабрики, предположительно с 1874 г. ввели в работу технологические новшества – гидравлический пресс и паровые машины. Таким образом, российские чайные заводы стали первыми современными заводами, а их работники – первыми индустриальными рабочими Ханькоу. [Губаревич-Радобыльский, 1908, с. 50; Ян, 2008, с. 80]. В дальнейшем китайцы сами использовали эти усовершенствования на своих производствах.
Подводя итог проведенного исследования, можно прийти к следующим выводам. Порт Ханькоу сформировался как один из крупных центров торговли задолго до появления в нем иностранцев. Именно благодаря своему географическому положению и сложившейся роли торгового перекрестка в Центральном Китае он стал удобной платформой для поставок чая в Европу. Появились новые правила проведения международных сделок, которые были обусловлены особенностью товаров, необходимостью тщательного контроля торговли государством и регулировались администрацией региона. В рамках работы в торговых портах европейцы были вынуждены учитывать китайские правила ведения чайного бизнеса, не имели возможности существенно их изменить. При этом отечественные исторические исследования подчеркивают, что российские купцы своей деятельностью активно изменили чайный бизнес в Ханькоу. В течение десятилетия они смогли взять в свои руки практически весь рынок производства и поставок кирпичного чая в Россию, вытеснив с него китайцев. С помощью современного оборудования повысили эффективность китайского производства, тем самым став в Китае основателями чайных фабрик современного мирового уровня. Сравнивая работу российских купцов и других европейских предпринимателей, можно предположить причину различий подходов к чайному бизнесу. В условиях, когда российские товары теряли свои позиции на китайском рынке, все усилия купцов сосредоточились на повышении эффективности чайного производства и закупок, в то время как западные торговцы регулярно приводили груженые корабли в Китай и отправляли их обратно забитыми чаем. Получая достаточно прибыли от совершенных импортно-экспортных сделок, европейцы не стремились к основанию чайного производства на территории Китая. В данном случае объективные экономические условия и коммерческие привычки, а также менталитет нации существенно влияли на организацию деятельности и степень вовлеченности каждой страны в сотрудничество с Китаем.