СТАТЬИ

В статье анализируются этапы проникновения и особенности бытования древнеегипетской керамики в Нубии – южном соседе Египта и зоне его экспансионистских интересов. Первые следы такого проникновения фиксируются в начале III тыс. до н.э. и связаны с основанием египетских форпостов в среднем течении Нила. В середине II тыс. до н.э. Нубия вошла в состав египетской державы, что привело к египтизации различных сторон ее жизни, включая ремесло, и к бытованию традиционных египетских керамических типов, главным образом, сделанных на гончарном круге. После возвращения независимости круговая керамика Напатского царства продолжала демонстрировать египетские черты, однако постепенно наметилось самостоятельное эволюционирование, что в итоге, уже в Мероитский период, привело к возникновению самобытной и уникальной по своему стилю мероитской керамики. Египетская керамика, преимущественно из южных, граничащих с Нубией регионов (прежде всего, из Асуана), продолжала ввозиться в царство Мероэ; ее присутствие на археологических памятниках наглядно демонстрирует активные торговые связи двух соседствующих регионов, а также, возможно, указывает, что асуанские гончарные мастерские могли быть ориентированы не только на внутренний, но и на внешний рынок сбыта, благодаря своей близости к границам Мероэ. В то же время, египетская керамика представлена в Нубии в гораздо меньших количествах, чем можно было бы ожидать. Объяснить это можно, с одной стороны, не всегда точной атрибуцией археологических находок. С другой стороны, гончарство Нубии имеет давние корни и традиции, оно было способно обеспечить бытовые нужды непритязательного местного населения. Также следует заметить, что, хотя в отдельных группах керамических изделий Нубии и прослеживается египетское влияние, гончарное ремесло, особенно в мероитское время, достигло в среднем течении и верховьях Нила таких высот, что было в состоянии конкурировать с импортными образцами на внутреннем рынке.

Скачать JATS

Нубия – южный сосед Египта, отделенный от него 1-м порогом Нила, с ранних пор испытывал влияние более развитого соседа, заинтересованного в природных богатствах этой страны. Соответственно, вместе с северянами в Нубию попадали и предметы материальной культуры, в том числе керамические изделия, стиль и технологические особенности которых могли оказывать влияние на местное гончарное ремесло, изначально имевшее типично африканский облик, характерный в целом для обширной зоны Сахеля с неолитического времени. Традиционная керамика нубийского стиля сохраняла свое место в быту рядового населения независимо от смены государственных образований и оказалась мало подверженной воздействию внешних факторов, что нашло отражение в замедленной морфологической эволюции [Adams, 1964, p. 169; Edwards, 2014, p. 60; Malykh, 2017, p. 138–141].
Египетские гончарные изделия стали проникать на территорию южного соседа сравнительно рано – уже в начале III тыс. до н.э., что связано с основанием в Нубии период правления II династии укрепленного поселения Бухен в районе 2-го порога Нила. Южнее располагалось царство Керма (середина III – середина II тыс. до н. э.), на территории которого также обнаружено некоторое количество привозной египетской керамики и других предметов [Emery, Kirwan, 1935, p. 26; Lacovara, 2012, p. 82–83; Honegger, 2018, p. 25–26, fig. 5–6, 8].
Основание египетских городов-крепостей Миргисса, Аскут, Уронарти, Семна, Кумма и других в области 1-го–3-го порогов Нила еще в эпоху Среднего царства [Fisher, 2012, p. 21–22] способствовало появлению в этом регионе значительного количества предметов египетской материальной культуры [Knoblauch, 2018, p. 47–60, fig. 2–9], некоторые из которых достигали более южных областей в районе 4-го порога Нила [Emberling et al., 2014, p. 332, pl. 10] и даже восточных границ современного Судана – междуречья Атбары и реки Гаш (Махал Теглинос, область Кассала) [Manzo, 2018, p. 13–28]. Примечательно, что отдельные керамические изделия культуры Кермы были найдены в Египте, например, в Иераконполе и в Аварисе (Телль эль-Даб’а) [Giuliani, 2006, p. 223; Dirminti, 2014, p. 343–344, fig. 5–6; Schröder, 2018, p. 243–250], а в отдельных местах производились их имитации, как, например, на поселении у аметистового рудника в Вади эль-Худи (недалеко от Асуана) [Brand, 2018, p. 29–45]. Однако развитие царства Керма было прервано в 1550-е гг. до н. э. египетским завоеванием, а ее территория вошла в состав египетской державы эпохи Нового царства. Это привело к насаждению египетского политического уклада и религиозных верований, сооружению храмов по египетскому образцу [Wolf, 2006, p. 239; Smith, 2018], а также к доминированию предметов египетского облика, либо привозных, либо сделанных здесь же¹.

В нубийских поседениях и некрополях времени Нового царства (середина XVI–XI вв. до н. э.), например, на острове Саи, в Анибе, Бухене, Аскуте, Миссиминии, Сесеби, Керме, Томбосе преобладали керамические изделия египетского облика, как привозные, так и местные, в основном наиболее массовых типов – плоскодонные пивные кувшины, хлебопечные формы-конусы, полусферические и плоскодонные чаши, шарообразные горшки, небольшие фляги, мешкообразные продолговатые сосуды, кувшины для хранения продуктов, жаровни и кольцеобразные подставки под круглодонные формы [Thill, 2006, p. 205–207, fig. 2–3; Budka, 2018, p. 108–113, fig. 1–9]. Встречалась здесь и расписная керамика (полихромная, бихромная, а также т. н. Blue-painted ware), покрытая растительным и геометрическим узором, реже – антропоморфными и зооморфными сюжетами [Shortland, Hope, Tite, 2006, p. 93; Ruffieux, 2016, p. 512; Budka, 2018, p. 112, fig. 8–9; Smith, 2018, p. 75–76, pl. 3–5]. Возможно, именно от этой орнаментированной керамики происходит мероитская традиция расписных гончарных изделий².

С падением Нового царства Нубия получила независимость от Египта, и оплотом государственности стало Напатское царство. Однако, несмотря на автономность, египтизированная Напата в своем развитии продолжала следовать в направлении, заданном египетским господством: это нашло отражение и в политическом устройстве, и в религиозных взглядах, и в облике материальной культуры. Гончарное (как и фаянсовое) ремесло также продолжало использовать технические приемы и формы сосудов, насажденные Египтом, а также импортировать египетскую керамику. Закономерен и ее ареал, ограниченный северной Нубией и столичным напатским регионом³. Особенно примечательно в данном контексте изготовление в Керме (Дукки Гел) продолговатых амфор египетского облика [Boulet, 2018, p. 158, fig. 3], характерных для египетских поселений и некрополей времени правления XXV (кушитской / нубийской) и XXVI (саисской) династий (см., например, [Masson, 2011, p. 646–648]). Существовавшее уже в это время поселение Мероэ, остававшееся пока еще провинциальным населенным пунктом, также было знакомо как с египетской керамикой, так и ее местными имитациями [Nowotnick, 2018, p. 211–219].

Преемник Напаты – Мероитское царство (названное так по перенесенной в город Мероэ столице), обладало развитым гончарным производством: как свидетельствуют археологические исследования, практически каждое поселение имело собственную гончарню или несколько таких мастерских, продукцией которых были и бытовые, и культовые сосуды, использовавшиеся в храмовых обрядах⁴. Однако, несмотря на то, что местные гончарни обеспечивали нужды страны в керамической таре, привозные изделия также играли в жизни мероитов заметную роль. Среди керамического импорта, обнаруженного на территории Мероитского царства, доминирующее место принадлежит египетской керамике – гончарным изделиям ближайшего соседа, что естественно.

Основная доля привозной египетской керамики в Мероитском царстве приходится на амфоры – тару, транспортировавшуюся в Мероэ с вином, маслом или другими продуктами. В основном такие находки датированы интервалом от I до III вв. н.э., что показывает активные торговые связи африканского царства и Римского Египта. Так, винные амфоры типа AE 2–4, производившиеся в Верхнем Египте, обнаружены в Каср Ибриме, Каве, Седеинге [David, Francigny, 2018, p. 259, fig. 7]. Египетские винные амфоры I – середины II вв. н. э. из северных египетских областей, прежде всего – Мареотиды (типы AE 3, AE 4), выявлены на поселении в Седеинге и в Бегравии – некрополе царского города Мероэ [Bagińska, 2005, p. 24–25; David, Francigny, 2018, p. 260, fig. 10]. Среднеегипетские винные амфоры I–III вв. н. э. из характерной темно-коричневой слюдяной глины найдены в храме Абу Эртейлы [Malykh, 2019, p. 175, 177, 179, pl. CXIX (AE15/II-39/2, 3)]. Однако наибольшее число находок подобного рода принадлежит асуанским амфорам, что логично, учитывая близость Асуана к границам Мероитского царства.
Египетская Сиена (совр. Асуан) в I тыс. до н. э. – I тыс. н. э. обладала развитым гончарным производством благодаря залежам необходимых по качеству глин⁵. Кроме того, расположенный рядом на Ниле остров Элефантина имел собственное гончарное производство⁶, но ввиду близости двух гончарных центров и внешнего сходства сырья четко разделить их продукцию в настоящее время не представляется возможным, поэтому более логично обобщенно говорить об асуанском гончарном регионе. По предположению Л. Тёрока, гончарное производство Асуана в значительной степени было ориентировано на нубийский рынок [Török, 2011, p. 278–279].

Продукцией асуанских мастерских были как тонкие столовые изделия – различные вазы, лекифы, аскосы, бутыли, лампы, подставки, чаши и тарелки, в том числе имитировавшие римскую сигиллату и тонкостенные сосуды с объемным декором в стиле барботин⁷, так и крупная тара – кухонная утварь (котлы, жаровни, миски, тарелки) и амфоры [Adams, 2018, p. 304–305, fig. 2–6], служившие для транспортировки местного вина и хранения различных продуктов. Часть изделий покрывалась расписным орнаментом эллинистического облика, в основном с использованием геометрических (линейных) мотивов и виноградных лоз [Adams, 2018, p. 305, fig. 5].

Асуанские амфоры примечательны не только своей формой, но и розовато-бежевой или палево-розовой глиной, покрытой ангобом от темно-бежевого до палево-красного цвета [Malykh, 2019, p. 195]. Это наиболее частый вид керамики, выявляемый на территории Мероитского царства, как в поселениях и храмовых центрах, так и в некрополях. В частности, фрагменты асуанских винных амфор I–III вв. н.э. обнаружены в Фарасе, Мейнарти, Южном Аргине, Наг Гамусе, Донголе, Напате, Седеинге, Селибе, Мероэ, Абу Эртейле⁸ (илл. 1), что свидетельствует о популярности у южного соседа Египта т. н. «вина из Сиены» [Adams, 1966, p. 279, pl. XXXVIIIa (no.1)].

Столовая посуда, изготовленная в асуанских гончарнях, более редка и выявлена в Седеинге, Селибе и Гебель Баркале (храм B 560) [David, Francigny, 2018, p. 256–258, fig. 3–6; Cedro, 2017, p. 324–326, fig. 15–17; Bagińska, 2018, p. 494, fig. 9]. Столь точечный ареал может объясняться не столько реальной невостребованностью подобных изделий у мероитов, сколько тем, что в публикациях археологических памятников такие сосуды не определены как асуанская продукция. Это хорошо видно на примере керамики с декором барботин, обнаруженной в Бегравии, Гебель Баркале (храм B 560), а также в некрополях знати в Караноге, Фарасе, Шаблуле и Неллуа (южный Аргин)⁹ (илл. 2). Из-за своего запоминающегося объемного декора этот тип гончарных изделий более узнаваем и характеризуется большинством исследователей как сделанный в Асуане; лишь для некоторых сосудов из Фараса исследователи допускают местное происхождение из-за более светлых оттенков глины¹⁰. Однако археологическими исследованиями до сих пор не подтверждено нахождение в нубийском Фарасе гончарной мастерской, производившей барботиновые изделия.

Учитывая археологический контекст асуанской столовой керамики, в том числе с барботиновым декором, ее обнаружение в захоронениях царей и знати, можно говорить о том, что она являлась предметом роскоши для мероитов, впрочем, как и для самих египтян. Тем не менее, с падением Мероитского царства тонкий «ручеек» асуанской столовой посуды не был перекрыт, и небольшое количество подобных изделий, например, тонкостенные бутыли для масла, чаши и тарелки, были найдены в постмероитских слоях поселений в Мероэ и Собе, в постмероитском некрополе Габати, в раннехристианской Донголе [Edwards, 1998, p. 184–185, fig. 6.31; Danys, 2018, p. 609–610, fig. 2]. Это же можно сказать и о египетских винных амфорах типов Late Roman Amphorae 5/6 (LRA 5/6) из Мареотиды, Late Roman Amphorae 7 (LRA 7) из Среднего Египта, амфор из палево-оливково-зеленой мергельной глины из Фустата (Старый Каир), бытовавших с IV по середину VIII вв. н. э. – они найдены на поселениях и в некрополях царств Нобадия и Макурия¹¹ (Мукурра) – государственных образований-преемников Мероэ. Все это свидетельствует о сохранении торговых связей между двумя африканскими регионами – Египтом и Суданом в указанный хронологический период.

Таким образом, два соседних африканских страны, связанные между собой водной артерией – Нилом и караванными тропами, закономерно имели тесные торговые связи. В то же время, учитывая доминирующую роль Египта в регионе в III тыс. до н.э. – I тыс. н.э., естественно было бы предположить, что египетская керамика в Нубии будет представлена в значительных количествах, однако этого не произошло. Объяснить это можно, с одной стороны, тем, что не всегда в археологических публикациях среди керамики атрибутирован импорт. С другой стороны, гончарство Нубии имеет давние корни и традиции, оно было способно обеспечить бытовые нужды непритязательного местного населения, тогда как привозные сосуды или продукты в них потреблялись привилегированной частью мероитов, которые составляли более узкую прослойку по сравнению с остальной частью общества. Также следует заметить, что, хотя в отдельных группах керамических изделий Нубии и прослеживается египетское влияние, гончарное ремесло, особенно в мероитское время, достигло в среднем течении и верховьях Нила таких высот, что было в состоянии конкурировать с импортными образцами на внутреннем рынке.