СТАТЬИ

В статье рассматривается процесс формирования англо-индийской и мусульманской оппозиции Индийскому национальному конгрессу (ИНК) во второй половине 1880-х – начале 1890-х гг. К 1887 г. Конгресс лишился поддержки вице-короля Индии Дафферина, что оказало большое влияние на формирование антиконгрессистского движения. Социальную базу оппозиции Конгрессу составили наиболее консервативные слои общества – англо-индийцы (англичане, постоянно жившие в Индии) и индийские мусульмане. Центром антиконгрессистского движения стал Алигархский колледж, а лидером – мусульманский просветитель и основатель колледжа Саид Ахмад-хан. Движение получило поддержку со стороны англо-индийской прессы и чиновников колониальной администрации. В 1888 г. движение оформилось в Объединенную индийскую патриотическую ассоциацию, сплотившую в своих рядах мусульманские организации Верхней Индии и консервативную индусскую аристократию. Ассоциация считала, что Конгресс представляет интересы не всего индийского народа, а только узкой прослойки получивших европейское образование индусов. Предложения ИНК о введении выборного элемента в формирование состава законодательных советов и проведении одновременных испытаний на соискание государственных должностей в Индии и Великобритании расценивались как преждевременные, не отвечающие интересам мусульман и несущие угрозу стабильности британского правления в Индии. Своей главной целью Объединенная индийская патриотическая ассоциация ставила противодействие агитации ИНК в Великобритании, где действовал Британский комитет Конгресса, путем проведения антиконгрессистских митингов и публикации памфлетов.
После принятия закона об индийских советах 1892 г. лидеры ассоциации сосредоточились на защите интересов индийских мусульман, что привело к роспуску Объединенной индийской патриотической ассоциации в 1893 г. Ассоциация стала одной из первых оппозиционных ИНК организаций и оказала заметное влияние на усиление политической активности индийских мусульман, а появление мусульманской оппозиции ИНК во второй половине 1880-х гг. стало важным фактором в политическом развитии Индии и национально-освободительного движения в первой половине XX в.

Скачать JATS

80-е гг. XIX в. в Индии стали временем заметного оживления общественно-политической жизни. После ухода в отставку вице-короля лорда Литтона, правление которого запомнилось индийцам Великим голодом 1876–1878 гг., англо-афганской войной и введением репрессивного закона о прессе на индийских языках 1878 г., в стране наступила «эпоха либеральных вице-королей», продолжавшаяся вплоть до конца десятилетия. В годы правления маркиза Рипона (1880–1884) началось введение местного самоуправления; в 1883 г. А. О. Юм, бывший чиновник колониального аппарата, обратился к калькуттским студентам с призывом к созданию всеиндийской организации ради социального, культурного и политического возрождения Индии [Wedderburn, 2002, p. 44]. В том же году под руководством С. Банерджи и А. М. Боса прошла первая индийская национальная конференция, собравшая делегатов со всех концов Индии. Конференция стала предтечей Индийского национального конгресса (ИНК), который был создан в 1885 г. с согласия и при поддержке следующего вице-короля Индии, лорда Дафферина. ИНК стал наиболее успешной попыткой объединения либерально мыслящей индийской интеллигенции, лояльной британскому правлению, но требовавшей расширения индийского участия в управлении страной.
Сплочению рядов, однако, способствовала не только благосклонность вице-королей, но и пример единства англо-индийского сообщества, выступившего в 1883 г. против принятия законопроекта Илберта. Термином «англо-индийцы» обычно обозначались все постоянно проживавшие в Индии англичане – как официальные лица (чиновники колониальной администрации), так и неофициальные (торговцы, плантаторы, преподаватели учебных заведений). Хотя некоторые англо-индийцы поддерживали зарождающееся национальное движение и играли в нем заметную роль (А. О. Юм, У. Уэддерберн, Г. Коттон), сообщество, обладавшее определенными привилегиями перед коренным населением, в целом было консервативным. Законопроект Илберта предлагал ограничить расовую дискриминацию в уголовном судопроизводстве – иными словами, позволить индийским судьям судить совершивших преступления англичан, что было воспринято англо-индийцами как посягательство на их права. Резкое неприятие этого предложения выразилось в большом количестве публичных собраний и митингов, принимавших резолюции с осуждением законопроекта, петициях королеве Виктории и Палате общин, письмах в ведущие британские газеты и создании Англо-индийской ассоциации для защиты прав сообщества [The Ilbert bill..., 1883, pp. 7–165]. Активность англо-индийцев свидетельствовала о их нежелании менять существовавший порядок вещей, поэтому инициативы индийской интеллигенции и ее сторонников (такие, как создание ИНК) также вызывали в англо-индийской среде настороженность и неприятие.
Во многом такая позиция отвечала и взглядам индийских мусульман. Мусульманская община долгое время не принимала деятельного участия в политической жизни страны. В результате британского завоевания Индии мусульманские феодалы утратили свое привилегированное положение, а интеллигенция, не получавшая светского образования и не владевшая английским языком, лишалась возможности занимать должности в колониальной администрации. Поэтому мусульманские просветители (главным образом, в Северной Индии) видели путь политического и культурного возрождения общины в распространении светского европейского образования [Антонова, 1961, с. 451]. Большую роль в мусульманском просвещении сыграл Саид Ахмад-хан – основатель Алигархского колледжа, ставшего центром широкого просветительского движения [Ванина, 2009, с. 110]. Саид Ахмад-хан считал необходимым условием успеха своей деятельности сотрудничество с колониальной администрацией и поощрение лояльного отношения к британскому правлению. Он поддержал принятие упомянутого выше закона о прессе 1878 г. и выступил на стороне англо-индийского сообщества в дискуссии о законопроекте Илберта [Robinson, 1975, p. 112]. В Алигархе Саид Ахмад-хан нашел верного союзника в лице директора колледжа Теодора Бека, бывшего приверженцем консервативных взглядов.
Хотя первая сессия ИНК не нашла никакого отклика у Саида Ахмад-хана, уже в 1886 г. он, наряду с другими мусульманскими деятелями, перешел в открытую оппозицию Конгрессу, поскольку считал, что политические дискуссии не могут привести к национальному прогрессу, единственный путь к которому лежит через распространение образования [Gopal, 1959, p. 65]. На втором мусульманском образовательном конгрессе в Лакхнау (1887 г.) Саид Ахмад-хан раскритиковал требования ИНК о расширении состава законодательных советов и проведении одновременных (в Англии и Индии) вступительных испытаний на должности в колониальном аппарате на том основании, что образованные индусы будут иметь преимущества перед мусульманами, если испытания начнут проводиться в Индии [Gopal, 1959, p. 65]. Отказаться от посещения сессий Конгресса призывали мусульман бенгальские просветители Амир Али и Абдул Латиф-хан [Source..., 1958, p. 34]. Т. Бек считал идею проведения национальных конгрессов удачной, но ставил под сомнение своевременность предложений ИНК. Говорить о введении в Индии представительных институтов (к чему стремился ИНК) было, по его мнению, преждевременно из-за невежества сельского населения, отсутствия в обществе класса, способного поставлять квалифицированные кадры для решения задач управления, а также этнической неоднородности страны [Beck, 1888, p. 65]. В силу специфических индийских условий представительная система, за которую выступал Конгресс, не могла быть «ни стабильной, ни беспристрастной», и поспешность в ее введении вылилась бы в «триумф анархии» [Beck, 1888, p. 86, 87].
Заметное влияние на усиление оппозиции Конгрессу оказал конфликт между вице-королем Дафферином и генеральным секретарем ИНК А. О. Юмом. В марте 1886 г. аллахабадская газета «Пионир» выступила с критикой деятельности «туземных агитаторов», их целей и методов [The Pioneer, 1886, 31^th March]. В ответ на эту публикацию А. О. Юм заявил, что «Пионир» выступает как «рупор вице-короля», а Дафферин поддерживает «бюрократию, которая, будучи неподконтрольной могучему общественному мнению, … становится в Индии "самой большой чумой в жизни"» [Юм, 2019, с. 55]. С этого момента вице-король перестал поддерживать Конгресс, за деятельностью которого прежде следил «с интересом и любопытством» [Dufferin, 1890, p. 240]. ИНК, таким образом, не получил официального признания, а Дафферин, обсуждавший с министром по делам Индии Р. Кроссом предстоящую реформу индийских законодательных советов, решил отказаться от поддержки интересов получивших европейское образование индийцев, составлявших ядро ИНК [Briton, 1967, p. 88]. Таким образом, антиконгрессистская пропаганда получила поддержку англо-индийского чиновничества [Grover, 1967, p. 44].
Руководство Конгресса, в свою очередь, предпринимало попытки противодействовать влиянию на мусульманскую общину Саида Ахмад-хана и его сторонников. По замыслу основателей, ИНК должен был выступать представителем всего индийского народа независимо от этнической и конфессиональной принадлежности. Формально это выражалось в том, что председателями (президентами) первых сессий ИНК избирались представители разных общин – индус В. Бонерджи и парс Дадабхай Наороджи. Критика целей и методов Конгресса со стороны мусульманских лидеров способствовала тому, чтобы президентом декабрьской сессии 1887 г. в Мадрасе был избран мусульманин. Главной кандидатурой был бомбейский судья Бадруддин Тайябджи, который не принял приглашение стать председателем предыдущей сессии по состоянию здоровья, но согласился возглавить сессию 1887 г. В своем послании к ИНК Тайябджи провозгласил компромиссный принцип обсуждения вопросов на Конгрессе: «...ограничить наши обсуждения такими вопросами, которые затрагивают всю Индию в целом, и воздерживаться от обсуждения вопросов, которые затрагивают только конкретную часть или конкретное сообщество» [Report..., 1888, p. 75]. Такой подход позволял представителям религиозных и этнических меньшинств участвовать в дискуссиях по общенациональным проблемам, и наносил удар по оппозиции, обвинявшей ИНК в том, что он является «Конгрессом индусов». Этой же цели служил и отказ ИНК от обсуждения социальных вопросов, поскольку они «необходимо затрагивают… какое-либо конкретное сообщество» [Report..., 1888, p. 75].
Мадрасская сессия прошла с большим успехом. Генеральный секретарь Конгресса Д. Э. Вача отмечал, что «Бадруддин сокрушил вредную пропаганду об отсутствии мусульман» в национальном движении, а его послание к Конгрессу стало «погребальным звоном по излюбленной политике» англо-индийского чиновничества – «восстанавливать один класс против другого и доминировать благодаря такой постыдной тактике» [Patwardhan, 1977, p. 56].
Следующая сессия Конгресса должна была состояться в декабре 1888 г. в Аллахабаде – столице Северо-западных провинций и Ауда. В XIX в. этот регион был сравнительно отсталым; новейшие политические веяния распространялись здесь намного медленнее, чем в Калькутте или Бомбее, и первые сессии ИНК практически не освещались в местной прессе. Отличительной чертой провинций было отсутствие единого крупного центра, подобного столицам президентств, и преобладание лояльных британскому правлению провинциальных элит, как индусских, так и мусульманских, объединявшихся во влиятельные ассоциации талукдаров (владельцев поместий). Эти факторы также способствовали тому, что зарождавшееся национальное движение не получало в регионе широкой популярности [Narain, 1991, p. 659]. Наконец, в Северной Индии был высок процент образованных мусульман, и продвижение идей Конгресса в регионе едва ли было возможно без поиска точек соприкосновения с ними. Среди мусульман Северо-западных провинций было особенно велико влияние Саида Ахмад-хана, поскольку здесь находился Алигархский колледж. Поэтому в 1888 г. антиконгрессистская пропаганда развернулась с особенной силой. В январе Саид Ахмад-хан писал Тайябджи: «Я не понимаю, что означают слова «Национальный Конгресс». Предполагается ли, что люди разных каст и вероисповедания, живущие в Индии, принадлежат к одной нации или могут стать нацией, а их цели и устремления совпадают? Я считаю, что это совершенно невозможно… Я возражаю против любого Конгресса в каком бы то ни было виде или форме, если он рассматривает Индию как единую нацию, поскольку он основан на неправильных принципах» [Noorani, 2009, p. 144]. В марте Саид Ахмад-хан выступил в Мируте со ставшей знаменитой лекцией, которая легла в основу «теории двух наций» – взятой позднее на вооружение сторонниками создания Пакистана идеи о том, что индусы и мусульмане представляют собой две особые нации и должны жить в отдельных государствах. Нужно заметить, однако, что слово «nation» появилось только в английском переводе речи [Sir Syed Ahmed..., 1888, pp. 29–53], тогда как Саид Ахмад-хан говорил именно о религиозных общинах, живущих на общей территории под властью Британской империи. Саид Ахмад-хан считал необходимым, «чтобы для мира Индии и для всестороннего прогресса в Индии английское правительство оставалось на многие годы – фактически навсегда» [Sir Syed Ahmed..., 1888, pp. 39], тогда как предложения Конгресса были «крайне нецелесообразными для страны, населенной двумя разными народами, которые пьют из одного источника, дышат воздухом одного города и зависят в своей жизни друг от друга». «Разжигать неприязнь между ними» он считал неприемлемым, а деятельность ИНК, по его мнению, способствовала именно усилению межобщинных трений [Sir Syed Ahmed..., 1888, pp. 36–37]. Схожую точку зрения в письме Бадруддину Тайябджи выражал и Т. Бек: «Мы считаем, что его [ИНК] методы – проведение общественных собраний, где демонстрируются недуги народа, распространение памфлетов… – рано или поздно приведут к Мятежу среди жителей этих провинций и Пенджаба» [Theodore Beck Papers..., 1992, p. 32].
Возражения Саида Ахмад-хана и Т. Бека нашли поддержку у колониальной администрации – в частности, в дискуссию о целях и методах Конгресса с А. О. Юмом вступил вице-губернатор Северо-западных провинций и Ауда О. Колвин. Юм рассчитывал, что Колвин, ранее благосклонно относившийся к Конгрессу, выскажется в его пользу или заявит о своей нейтральной позиции, и потому просил разрешения опубликовать переписку [Briton, 1967, p. 92–93]. Однако тот выступил на стороне противников ИНК. Колвин, как и Т. Бек, критиковал конгрессистскую публицистику, распространявшуюся в Индии, на том основании, что она уделяла большое внимание недостаткам британского правления, игнорируя его достоинства [Юм, 2019, с. 235]. Он высказывал точку зрения, что первые сессии ИНК были выдержаны в умеренном духе, однако памфлеты, включенные в отчет о сессии в Мадрасе 1887 г., выставляли «в ложном свете британскую администрацию в Индии» и призывали индийцев «приписывать ей страдания и обиды» народа [Юм, 2019, с. 228]. Колвин не только не поддержал ИНК, но и написал книгу «Демократия не пригодна для Индии» [Bhinga, 1888], на титульном листе которой автором значился У. П. Сингх, раджа Бхинги – небольшого княжества на севере Индии.
В августе 1888 г. антиконгрессистская оппозиция оформилась в Объединенную индийскую патриотическую ассоциацию (ОИПА). Ассоциация получила поддержку в прессе в лице англо-индийской «Пионир». Газета подробно освещала деятельность ассоциации в первые месяца ее существования и желала Саиду Ахмад-хану «успеха в новом начинании», полагая, что ассоциация станет противовесом Конгрессу в его влиянии на английское общество, которое до тех пор получало «только одну точку зрения на индийский вопрос, не зная того, что она односторонняя» [The Pioneer, 1888, 10 Aug.].
Устав ассоциации провозглашал целью «издание и распространение памфлетов и других документов для информирования членов парламента, английских журналов и народа Великобритании» о ложности заявлений ИНК о его всенародной поддержке в Индии, сообщать точку зрения мусульманских и индусских организаций, оппозиционных Конгрессу, а также «стремиться сохранить мир в Индии и укрепить британское правление»; [Showing..., 1888, appendix, p. I]. О поддержке ассоциации заявили пятьдесят три мусульманские организации, однако слово «объединенная» в названии свидетельствовало о том, что ее членами были также индусы, а секретарем стал англо-индиец Т. Бек, в задачи которого входила также подготовка к публикации памфлетов ассоциации [Theodore Beck Papers..., 1991, pp. 37–38]. Однако, несмотря на декларации о единстве мусульман и индусов в борьбе против ИНК, ОИПА с момента возникновения столкнулась с внутренними противоречиями. В ноябре 1888 г. «Пионир» сообщал о том, что на одном из собраний ассоциации раджа Шива Прасад предложил создать две организации (индусскую и мусульманскую), которые действовали бы под началом единой ассоциации [The Pioneer, 1888, 24^th Nov.]. Саид Ахмад-хан был вынужден опубликовать письмо, в котором подтверждал единство целей индусов и мусульман, действующих в рамках ОИПА, и заявлял только о несогласии с некоторыми предложениями индусских представителей. В частности, Шива Прасад рекомендовал подать петицию на имя правительства с предложением внести в уголовный кодекс дополнения, позволявшие ограничить циркуляцию «мятежных» памфлетов и проведение собраний. Саид Ахмад-хан писал: «Я не верю, что все бенгальцы не лояльны правительству, хотя они применяют крайне плохие методы в отношении общественных дел. У меня нет враждебности по отношению к сторонникам Конгресса, чтобы добиваться их ареста уголовными судами» [The Pioneer, 1888, 26^th Nov.]. Редакция «Пионира» также считала, что в создании отдельных ассоциаций «нет ни малейшей необходимости», поскольку общественность сочтет это результатом «влияния мелочной ревности или сектантских предрассудков» [The Pioneer, 1888, 28 Nov.]. Редактор итавской газеты «Наджмул-Акбар» отказался принимать участие в работе ОИПА, поскольку ее членом стал Шива Прасад, которого тот считал ответственным за разжигание индусско-мусульманской розни [Selections..., 1888, 28^th Oct. p. 703]. Хотя в конце года в Северо-западных провинциях прошло множество митингов против Конгресса [Selections..., 1888, 30^th Dec.], становилось очевидным, что одного только враждебного отношения к ИНК было недостаточно, чтобы организовать эффективную деятельность индусов и мусульман в общей ассоциации [Robinson, 1975, p. 121].
Положение ОИПА осложнялось и тем, что она быстро стала объектом критики проконгрессистских изданий. Бенгальская газета «Хинду Пэтриот» замечала: «Что есть патриотизм, как не любовь к своей стране и острое желание улучшать материальное, политическое, социальное и моральное благосостояние своих соотечественников? Если это является целью Индийской патриотической ассоциации (а ее название указывает, что так оно и есть), тогда мы желаем ей удачи. Но важный вопрос состоит в том, каким образом эта патриотическая ассоциация намерена показывать свой патриотизм?.. Если юная ассоциация намерена в своих публикациях рассказывать английскому народу, что у нас здесь все прекрасно, что мы обладаем всем, чего хотим, у нас нет жалоб, правительство делает все, чего мы желаем, и у нас нет большего стремления, нежели стать рыцарями или раджами… – тогда она должна убрать эпитет "патриотическая" из своего названия» [Hindoo Patriot, 1888, 27^th Aug.]. Газета указывала, что другие ассоциации по всей стране – ассоциации Мадрасского и Бомбейского президентств, Индийская ассоциация в Бенгалии и Индийский национальный конгресс – «толкают страну на путь прогресса», и «алигархская ассоциация» не может быть патриотической, если не приобщится к этой работе. Саркастическое удивление колумниста «Хинду Пэтриот» вызвала и интерпретация Саидом Ахмад-ханом целей и задач Конгресса: «Кто сказал ему, что Национальный конгресс стремится установить республику в нашей стране?» [Hindoo Patriot, 1888, 1^st Oct.]. В серии «Открытых писем к сэру Саиду Ахмад-хану» Лала Ладжпат Рай (представитель радикального направления в ИНК) обвинял ОИПА в том, что она является «ручной ассоциацией» Саида Ахмад-хана и предупреждал последнего о том, что его письма в поддержку Конгресса будут «должным образом опубликованы и распространены в свободной Англии», так же, как и памфлеты ОИПА [Rai, 2003, p. 7]. Впрочем, в рядах ИНК не все разделяли подобную точку зрения – Дадабхай Наороджи, напротив, считал, что политическая активность мусульман «принесет Индии пользу» [Masani, 1939, p. 306].
Важной задачей как для Конгресса, так и для ОИПА было привлечение на свою сторону общественного мнения в Великобритании. В декабре 1888 г. Саид Ахмад-хан и Т. Бек встретились с членом парламента У. С. Кейном, бывшим с визитом в Индии, однако тот занял беспристрастную позицию в дискуссии, выразив сожаление, что «лорд Дафферин и сэр Окленд Колвин сочли необходимым определиться со стороной на столь раннем этапе спора» [Birmingham Daily Post, 1889, 18^th Jan.]. Кейн полагал, что новый вице-король Индии, маркиз Лансдаун, сумеет поспособствовать примирению враждующих сторон и, «удовлетворив разумные требования и решительно отринув неразумные», сделает Конгресс «ценным слугой» британского правления в Индии [Birmingham Daily Post, 1889, 18^th Jan.].
Успехи Конгресса на «парламентском направлении» были более заметными. С 1887 г. в Лондоне действовало Индийское политическое агентство (позже преобразованное в Британский комитет ИНК), которое активно сотрудничало с либеральным парламентарием Чарльзом Брэдло. В 1889 г. Брэдло посетил сессию ИНК в Бомбее, где поддержал предложенную Конгрессом схему реформы законодательных советов и согласился представить ее в парламенте [Никитин, 2016, с. 115]. Схема предполагала увеличение числа неофициальных (не являющихся чиновниками) членов советов, которых должны были избираться по территориальным округам, а не назначаться правительством. В ответ ОИПА организовала сбор подписей мусульман в поддержку петиции в парламент против законопроекта Брэдло [Theodore Beck Papers..., 1991, pp. 45–46]. Петиция содержала просьбу «не вводить выборный принцип в устройство индийских советов, как того требует Индийский национальный конгресс», поскольку выборы в советы воспринимались как несправедливая мера в отношении мусульман и других меньшинств [The Pioneer, 1890, 4^th Apr.]. Петиция указывала, что мусульмане составляют пятую часть населения Индии и «крупнейшую единую общину», история и традиции которой являются важным фактором в индийской политике; однако тот факт, что они неравномерно расселены по всей стране и в некоторых районах составляют малозначительное меньшинство, не оставляет им шансов на успешное участие в выборах. В петиции утверждалось также, что получившие английское образование индусы будут иметь преимущество перед мусульманами, а любая система пропорционального представительства в советах не защитит интересы мусульман, поскольку их голоса в советах не будут иметь значения из-за индусского большинства. Подписавшиеся под петицией, таким образом, просили правительство сохранить принцип назначения всех членов в советы, поскольку он рассматривался ими как единственный способ защитить меньшинства [The Pioneer, 1890, 4^th Apr.].
Орган ИНК в Лондоне – газета «Индиа» – опровергала аргументы ОИПА, указывая, что предложенная Конгрессом схема позволит участвовать в работе советов большему числу мусульман [India, 1890, 6^th May, p. 116]. На страницах газеты британский индолог Ф. Пинкотт отвергал притязания авторов петиции на право называть мусульман «крупнейшей единой общиной». Пинкотт признавал, что мусульмане в Индии не делятся на многочисленные секты и направления, но Саид Ахмад-хан считается лидером всех индийских мусульман только среди европейцев, в то время как некоторые единоверцы называют его «неверным» [India, 1890, 6^th May, p. 108]. «Индиа» также публиковала сведения о митингах и резолюциях в поддержку законопроекта Брэдло, мнения британских политиков и индийских газет о пользе ИНК для Индии и Великобритании.
Смерть Ч. Брэдло в январе 1891 г. ослабила позиции сторонников Конгресса, и принятый в 1892 г. закон об индийских советах значительно отличался от предложенной ИНК схемы. Т. Бек считал, что ассоциация многого добилась в деле «предотвращения распространения агитации Конгресса в Англии» [The Pioneer, 1894, 14^th Jan.], хотя и отмечал, что закон 1892 г. не отвечает интересам мусульман. Тем не менее основатели ассоциации склонялись к созданию новой, исключительно мусульманской организации. Причина этого состояла не только в желании Саида Ахмад-хана и Т. Бека сосредоточиться на защите интересов мусульман Северной Индии – «тактическое» сотрудничество с индусской аристократией в рамках ОИПА не могло быть долговечным. Попытки ИНК с помощью Ч. Брэдло повлиять на расширение законодательных органов, объединившие индусских и мусульманских талукдаров Северной Индии, не принесли заметного успеха, и принятие закона в 1892 г. привело к тому, что главная цель ОИПА была, пусть и частично, достигнута, и для решения новых задач требовались новые организационные формы. К пересмотру внутреннего устройства вели и противоречия в ОИПА, связанные, в частности, со стремлением Шивы Прасада создать отдельную ассоциацию и его предложениями внести поправки в уголовный кодекс для того, чтобы «предотвратить свободное выражение мнения людьми на публичных собраниях и в газетах» [Selections…, 1888, 9^th Dec.]. Кроме того, Шива Прасад, пользовавшийся поддержкой британской администрации, обладал довольно сомнительной репутацией в стране. Пресса считала его ответственным за индусские волнения в Бенаресе весной 1891 г. [Selections…, 1891, 7^th May.] и называла его даже «врагом страны» [Selections…, 1888, 9^th Dec.]. Другие индусские деятели ОИПА, несмотря на высокие титулы, также не были лидерами общественного мнения [Юм, 2019, с. 251–253], им отводилась второстепенная роль, и это, конечно, способствовало размежеванию. Наконец, важным фактором создания новой организации стало движение против убийства коров, ставшее одной из причин межобщинных столкновений в Бомбее в августе 1893 г., серьезно ухудшивших отношения между индусами и мусульманами [Яковлев, 2013, с. 65]. Т. Бек, в частности, расценивал это движение как «антимусульманское», а ОИПА не могла в полной мере ему противостоять [The Pioneer, 1894, 14^th Jan.]. На снижении активности ОИПА после 1888 г., вероятно, сказалась и смена правительственного курса в отношении ИНК. Новый вице-король Индии маркиз Лэнсдаун, в отличие от своего предшественника, считал репрессивные меры неэффективными, поскольку осознавал неизбежность дальнейшего расширения национального движения [Mishra, 1968, p. 84]. Лэнсдаун объявил ИНК «совершенно законным движением», что стало фактическим официальным признанием Конгресса [Mishra, 1968, p. 84]. Совокупность этих факторов и привела к тому, что в декабре 1893 г. ассоциация прекратила свое существование, уступив место Англо-восточной оборонительной ассоциации Верхней Индии.
Появление оппозиции ИНК во второй половине 1880-х гг. оказало большое влияние на политическое развитие Индии и пути национально-освободительного движения. Оно еще раз подчеркнуло характерную особенность индийского национализма, где сложилось общегражданское (представленное Конгрессом) и коммуналистское направления [Ванина, 2014, с. 149]. Деятельность Объединенной индийской патриотической ассоциации, несмотря на ее недолговечность и кратковременное единство целей с частью индусской аристократии, стала одним из шагов в развитии мусульманского коммунализма. Ее тесная связь с колониальной администрацией, подчеркнутая лояльность британскому правлению позволяла ее лидерам позиционировать мусульманскую общину как «верных подданных империи», угнетаемых индусским большинством. Такой курс препятствовал деятельности ИНК по объединению антиколониальных сил, содействуя усилению межобщинных противоречий в Индии, однако в противостоянии с Конгрессом в конце 1880-х - начале 1890-х ОИПА не вышла победителем – ИНК обретал всё новых сторонников как в Северо-западных провинциях, так и во всей Британской Индии.