СТАТЬИ

В статье анализируются сведения арабской историко-географической литературы X–XIII вв. относительно расселения двух групп средневековых башкир, именовавшихся «внешними» и «внутренними». Данная классификация была введена в арабо-мусульманскую литературу среднеазиатским географом Абу Зейдом Ахмадом ибн Сахлом ал-Балхи (между 850 и 934 гг.). Причиной ее появления стали известия о существовании изолированных друг от друга групп различных народов, в частности, башкир и булгар. Вопрос о «внешних» и «внутренних» башкирах мимолетно затрагивался в работах отечественных и зарубежных ученых, но не стал предметом специального исследования. Этому мешало, с одной стороны, влияние давно устаревшей угорской теории происхождения башкир, а с другой – плохое знакомство с первоисточниками и отсутствие комплексного подхода в их интерпретации. Как показал анализ источников, в X–XI вв. одновременно существовали две группы башкир – на Южном Урале и в Причерноморье. Появление западной группы башкир в южнорусских степях связано с войной, разразившейся между двумя коалициями тюркских племен: печенегами, башкирами, йаджни и наукердами, с одной стороны, и огузами, кимаками, карлуками и хазарами – с другой. Первые потерпели поражение и были вынуждены в конце IX в. мигрировать из степей Приаралья в Причерноморье. После 150-летнего пребывания в южнорусских степях печенеги и башкиры были оттеснены следующей волной тюркских кочевников на Балканы и далее в Венгрию. Поэтому классическая школа арабской географической литературы, представленная такими авторами X в., как ал-Истахри и Ибн Хаукаль, стала именовать западную группу башкир «внутренними», а южноуральскую группу – «внешними». Аналогичным образом названные авторы делили булгар на «внутренних» и «внешних». Первые соответствовали дунайской части народа, а вторые – поволжской. При классификации территориально обособленных групп названных народов на «внутренних» и «внешних» арабские географы исходили из так называемого географического эгоцентризма, когда географически близкие объекты обозначались как «внутренние», а отдаленные – как «внешние». Арабский географ XII в. ал-Идриси расширил данную классификацию народов, произвольно перенеся ее на куман, русских и армян. Не находя в современной ему этногеографии башкир Причерноморья, он столь же произвольно перенес её и на южноуральских башкир. Таким образом, деление народов на «внешних» и «внутренних» в тексте его трактата было лишь данью традиции и не отражало реальной исторической картины.

Скачать PDF Скачать JATS

Арабо-мусульманская географическая литература делила некоторые народы (болгар, башкир, русских, армян, куман) на две части: «внешнюю» и «внутреннюю». В. Ф. Минорский полагал, что данный принцип был введен в арабо-мусульманскую литературу среднеазиатским географом Абу Зейдом Ахмадом ибн Сахлом ал-Балхи, жившим между 850 и 934 г. [Hudud al-‘Alam, 1970, p. 438]. Однако сама новация, по всей видимости, заимствована из античной традиции, возможно, у Клавдия Птолемея (II в.), который поделил Скифию на две части, расположенные «с внутренней» (ἐντὸς) и «с внешней» (ἐκτὸς) стороны от гор Имай (Ptol. Geog. VI.14–15)¹. Заимствование, взятое на вооружение ранними арабо-мусульманскими учеными, распространилось среди географов X в. (ал-Балхи, ал-Истахри, Ибн Хаукаль), чей цикл «оригинальной мусульманской географии» И. Ю. Крачковский назвал «классической школой» [Крачковский, 1957, c. 194]. Эту идею затем унаследовал арабо-сицилийский ученый XII в. Мухаммад ал-Идриси, не только суммировавший сведения предшествовавшей античной, арабо-мусульманской и европейской географии, но и зафиксировавший современные ему реалии. Следует отметить, что географы классической школы использовали классификацию «внешний-внутренний» лишь по отношению к булгарам, башкирам и армянам, а ал-Идриси распространил ее еще на русских и куман (половцев).

Чтобы понять принцип, согласно которому происходила упомянутая классификация, необходимо проанализировать в первую очередь сведения географов классической школы. Утраченное сочинение ал-Балхи легло в основу труда Ибрахима ал-Истахри «Китāб масāлик ал-мамāлик» («Книга путей стран»), составленного еще при жизни первого между 930 и 933 гг. В свою очередь, сочинение ал-Истахри было использовано Ибн Хаукалем, который составил свой трактат «Китāб ал-масāлик ва-л-мамāлик» («Книга путей и царств»), внеся в него некоторые дополнения. Что касается ал-Идриси, то он ссылался на работу Ибн Хаукаля как на один из своих источников. Таким образом, классификацию «внутренний-внешний» в дошедших до наших дней сочинениях арабской географии мы впервые находим у ал-Истахри.
Классификация «внешний-внутренний» проводилась географами классической школы не совсем последовательно. Например, ал-Истахри упоминает земли «внутренних» (бул▀āр ад-дāхил) и «внешних» булгар (бул▀āр ал-хāриджа), но только «внутренних» башкир (басджирт ад-дāхил). Ибн Хаукаль пишет о «внутренних» башкирах и только о «внутренних» булгарах. При этом первый и второй авторы используют также термин «Булгар Великий» (بلغار الأعظم). О какой стране в данном случае идет речь? Ал-Истахри пишет: «…русы ездят для торговли в ал-Хазар, в ар-Рӯм и в Булгар Великий (бул▀āр ал-а‘┼ам). С севера они (русы. – С. Х.) граничат с ар-Рӯм. Нет им числа, и они достигли предела своей мощи, так что они взимают харадж с тех областей ар-Рӯм, что прилегают к их стране. Булгар Внутренний – христиане» [Viae Regnorum, 1927, p. 226]. Как замечает Ф. Вестберг, сведения о «Булгаре Великом» ал-Истахри почерпнул из сочинения ал-Джейхани, дошедшего до наших дней лишь в цитатах у различных авторов. Одну из них он сам и приводит: «Великие булгары соседствуют с ар-Рӯм на севере; они многочисленный народ и вследствие большого числа их и силы они налагают дань на приграничные области ар-Рӯм. Они христиане». Однако у ал-Истахри этот текст исказился в сторону того, что речь идет о русах, якобы обложивших Византийскую империю данью. Поэтому Ф. Вестберг поправляет, что данные известия «относятся к великим болгарам, то есть к балканским». Он также замечает, что если термин «Булгар Великий» позаимствован представителями классической школы географии (ал-Балхи, ал-Истахри, Ибн Хаукаль) у ал-Джейхани, то понятие «булгар внутренний», тождественное «Булгару Великому», является результатом их собственного теоретизирования [Вестберг, 1908, c. 387].
В противоположность «Булгару Великому» ал-Истахри пишет, что «Булгар Внешний (бул▀āр ал-хāриджа) – это маленький город и нет там многолюдных областей, а его известность объясняется тем, что он является портом здешних царств» [Viae Regnorum, 1927, p. 10]. В другом месте он приводит дополнительные подробности: «А Булгāр – название города, а его жители – мусульмане. В городе есть соборная мечеть. Рядом находится другой город – Сувāр. В нем также есть соборная мечеть. Сообщил мне тот, кто проповедовал там, что численность населения в этих двух городах равна десяти тысячам человек. Строения, в которых они укрываются зимой, сделаны из дерева, а летом они спят в шатрах» [Viae Regnorum, 1927, p. 225]. Как следует из приведенных отрывков, «внутренние» (дунайские) булгары являются христианами, а «внешние» (волжские) – мусульманами.
Теперь рассмотрим представления о булгарах, изложенные другим представителем классической школы, Мухаммадом ибн Хаукалем ан-Насиби, больше известным как Ибн Хаукаль. Данный автор, основываясь на тексте ал-Истахри, дополняет его свежими сведениями и существенно поправляет своего предшественника: «Русы продолжают торговать в ал-Х̲азар и в ар-Рӯм. Булгар Великий (бул▀āр ал-а‘┼ам) соседствует с ар-Рӯм со стороны севера и их (т.е. булгар – С.Х.) огромное число. Они достигли такого могущества, что по-прежнему взимают харадж с тех областей ар-Рӯм, которые прилегают к их стране. В Булгаре Внутреннем (бул▀āр ад-дāхил) обитают христиане и мусульмане. Но не осталось в наше время ничего от [Внешнего] Булгāра, бурт̣āс и ал-Хазар, и это потому, что напали на них ар-рӯс и завладели всеми этими странами» [Viae et Regna, 1873, p. 286]. Ибн Хаукаль четко показывает, что название «Булгар Великий» (бул▀āр ал-а‘┼ам) относится к Дунайской Болгарии, которая стала настолько могущественной, что заставила Византийскую империю выплачивать ей дань. Название «Внутренний Булгар» (бул▀āр ад-дāхил) также относится к ней – с той лишь разницей, что в отличие от информации ал-Истахри там проживают уже не только христиане, но и мусульмане. Что касается термина «Внешний Булгар», то Ибн Хаукаль, в отличие от ал-Истахри, его не использует, ограничиваясь следующей констатацией: «Булгāр – маленький город и нет там многолюдных областей, а его известность объясняется тем, что он является портом этих государств. Его, а также Хазарāн, Āтил и Самандар в 358 г. [хиджры]² уничтожили русы, а затем тотчас же пошли в страну ар-Рӯм и ал-Āндалус»³ [Viae et Regna, 1873, p. 14]. Ф. Вестберг пишет, что «слово «внешний» следует признать выпавшим из текста Ибн Хаукаля» [Вестберг, 1908, c. 387]. Таким образом, отсутствующий в тексте «Внешний Булгар» соответствует Волжской Болгарии.

Теперь рассмотрим сообщения «классиков» о башкирах. Ал-Истахри писал: «А басджирт [состоят] из двух групп. Одна группа в конце пределов [страны] ал-▀узӣйа⁴ позади булгāр (...). Другая часть басджирт граничит с баджнāками⁵. Они и баджнāки – тюрки, граничащие с ар-Рӯмом…» [Viae Regnorum, 1927, p. 225]. Далее географ указывает расстояния между различными географическими объектами: «А от Ā╗ила⁶ до баджнāков месяц пути. От Ā╗ила до бул▀āр по степи около месяца пути, а по воде, если вверх по течению, – два месяца пути, если вниз по течению, то 20 дней. И от бул▀āр до начала границ ар-Рӯма около 10 переходов. И от бул▀āр до Кӯйāба около 20 переходов. А от баджнāков до внутренних басджирт (بسجرت الداخل) 10 дней, а от внутренних басджирт (басджирт ад-дāхил) до бул▀āр 25 переходов...» [Viae Regnorum, 1927, p. 227]. Как можно заметить, ал-Истахри не вербализирует «внешних башкир», но этот термин восстанавливается как необходимый элемент дихотомии вместе с «внутренними башкирами». Таким образом, данный автор классификацию «внутренний-внешний» по отношению к башкирам проводит недостаточно четко, хотя, возможно, в сохранившейся рукописи его сочинения имеются лакуны. Остается выяснить, кого имел в виду ал-Истахри под «внутренними» башкирами.

Однако для начала следует разобрать, какие объекты упомянул ал-Истахри в своей сводке о расположении стран и городов относительно друг друга. Единственный объект, локализация которого не вызывает сомнений, это – хазарский город Итиль, находившийся в дельте Волги. От него до булгар «около месяца пути, а по воде, если вверх по течению, – два месяца пути, если вниз по течению, то 20 дней». Совершенно ясно, что в данном случае речь идет, о волжских а не о дунайских булгарах. Расстояние между современной Астраханью и городом Болгар Республики Татарстан, расположенным близ Болгарского городища, если ехать вдоль Волги, составляет 1366 км. Если разделить эту цифру на 30 дней, то получим около 45 км – примерное значение дневного сухопутного перехода в сочинениях классической школы. Далее ал-Истахри сообщает, что от «бул▀āр до начала границ ар-Рӯма около 10 переходов», т.е. примерно 450 км, из чего становится ясно: в данном случае перед нами уже не Волжская, а Дунайская Болгария. Расстояние между Волжской Болгарией и границами Византии значительно превысило бы 450 км, следовательно, здесь под булгарами подразумеваются именно их дунайская ветвь. Далее ал-Истахри пишет, что от границ Дунайской Болгарией до Киева (Кӯйāба) 20 переходов, т.е. около 900 км, что также правдоподобно. Это, конечно, несколько меньше, чем между современными Киевом и Варной (1051 км), но здесь нужно учитывать, что в IX–X вв. границы Первого Болгарского царства временами достигали низовий Днестра и даже Днепра, о чем писали византийский автор X в. Константин Багрянородный, а также арабский географ XIII в. Ибн Са‘ид ал-Магриби [Константин Багрянородный, 1989, c. 43; Ibn Sa’id al-Magribi, 1958, p. 117–118].
Теперь коснемся вопроса локализации печенегов и «внутренних» башкир. Согласно ал-Истахри, от Итиля до владений печенегов один месяц пути. Если отмерить 1350 (45×30) км от Астрахани на запад, то получим район современного Херсона на Украине и выйдем почти вплотную к границам Первого Болгарского царства. Как сообщает автор, между «внутренними» башкирами и печенегами 10 переходов (450 км), а между ними же и булгарами 25 переходов (1125 км). Следовательно, «внутренние» башкиры располагались восточнее печенегов. Правда, неясно от какой точки в зоне расселения печенегов следует отсчитывать определенные нами 450 км на восток – от устья Днепра или иного географического ориентира? Так или иначе, местом их предполагаемого расселения будет восточная часть Украины.
Описанная диспозиция согласуется со сведениями, которые приводит арабский историк X в. Абу-л-Хасан ‘Али ибн ал-Хусейн ал-Мас‘уди. В своем сочинении «Мурӯдж аз-┼ахаб ва ма‘āдину ал-джавахир» («Золотые копи и россыпи самоцветов») он приводит описание состава печенежского объединения и расположение «четырех родов тюрков», входивших в его состав: «Между ними и царем ал-Хазар заключено перемирие. Равным же образом и с владыкой ал-Лāн. Их жилища соприкасаются со страной ал-Хазар. Первый их род именуется йаджни (يجنى). За ним следует второе племя, именуемое бадж▀урд (بجغرد)⁷. За ним следует племя, именуемое баджнāк (بجناك), и оно – самое сильное среди этих племен. За ним следует последнее племя, именуемое нӯкерда (نوكرده). Их цари – кочевники» [Maçoudi, 1863, p. 58–64]. Перечисление «четырех родов тюрков», по всей видимости, идет с востока на запад – от границ страны ал-Хазар и ал-Лāн, т.е. Алании. В любом случае нахождение в Причерноморье (Приазовье) «внутренних» башкир ал-Истахри, соответствующих бадж▀урд ал-Мас‘уди, не вызывает сомнения.

Так, описывая море Нӣтас (Черное море)⁸, ал-Мас‘уди сообщал: «Как следует из слов астрономов, обладателей зӣджей⁹, и других знатоков, море ал-Бур▀аз¹⁰, ар-Рӯс, Баджни¹¹, Баджнāк и Бадж▀урд, а это три рода тюрок, – это и есть море Нӣтас…» [Maçoudi, 1861, p. 261–262]. Таким образом, ал-Мас‘уди дает Черному морю несколько названий по именам народов, обитавших вдоль его побережья – Булгарское, Русское, Яджнийское, Печенежское и Башкирское. Ибн Хаукаль, повторяя почти слово в слово пассаж ал-Истахри о двух группах (синф) башкир, добавляет: «Что касается страны ар-Рӯм, то (…) к северу от нее находятся области ал-Баджанāкӣйа и Басджарт (بَسْجَرْت), а также часть страны ас-Са║āлиба…» [Viae et Regna, 1873, p. 133].

Таким образом, ал-Истахри и Ибн Хаукаль «внутренними» называли западные группы булгарского и башкирского народов. Что касается южноуральской группы башкир, то она подразумевалась под названием «внешних башкир». Этого мнения в свое время придерживался Йозеф Маркварт. Правда, он, следуя устаревшей теории угорского происхождения башкир, ошибочно полагал, что под «внутренними башкирами» подразумевались дунайские венгры [Marquart, 1903, S. 518]. Это явно противоречит сведениям арабских и византийских источников. К тому же, начиная с 1960-х гг. научная дискуссия ведется лишь относительно параллелей в родовой номенклатуре башкир и древних мадьяр, тогда как на вопрос тождественности обоих народов давно дан отрицательный ответ [Neméth, 1966, S. 1–22]. Отношения между венграми и печенегами были враждебными и исключали любую вероятность союза между ними. Мадьяры, теснимые печенегами, к началу X в. покинули Ателькузу (междуречье Днепра и Днестра) и обосновались в Паннонии. Таким образом, они не могли соответствовать «внутренним» башкирам, которые, судя по известиям арабских географов классической школы и историка ал-Мас‘уди, в это время обитали в Восточном Причерноморье (Приазовье) и являлись союзниками печенегов.
Как известно, исход печенегов с территории Приаралья на запад начался в конце IX в. Как писал в конце 40-х гг. X в. Константин Багрянородный, «пятьдесят лет назад упомянутые узы¹², вступив в соглашение с хазарами и пойдя войною на пачинакитов, одолели их и изгнали из собственной их страны…» [Константин Багрянородный, 1989, c. 155]. Современник византийского императора историк ал-Мас‘уди добавляет важные подробности войны между печенегами и огузами, расширяя круг их союзников: «И это [племена] баджнāк, йаджни, бадж▀урд и нӯкерда (…). И разорили они большую часть тамошних жительств, а их набеги распространялись до ал-К̣уст̣ант̣ӣнӣйа (…). И причиной, по которой произошло переселение с востока этих четырех племен из числа тюрок, были войны и набеги между ними и между ал-гузӣйа, ал-харлухӣйа¹³ и ал-кӣмакӣйа¹⁴ на озере Джурджāнӣйа¹⁵, в которое впадают река Джайхӯн и река Шāш и Фар▀āны...» [Мasûdî, 1894, p. 180–181]. Из сведений вышеназванных историков, представлявших две независимые друг от друга традиции – византийскую и арабо-персидскую, следует вывод, что в конце IX в. между двумя коалициями тюркских племен вспыхнула война. На одной стороне находились печенеги, башкиры, йаджни (баджни) и наукерда¹⁶, а на другой – огузы, хазары, карлуки и кимаки. Печенеги и их союзники потерпели поражение и были вынуждены мигрировать в Причерноморье, откуда они изгнали мадьяр, заставив последних бежать в Паннонию. Однако, в западном направлении ушли далеко не все башкиры. Некоторая их часть осталась на Южном Урале и обитала, по сообщению ал-Истахри, «в конце пределов [страны] ал-▀узӣйа позади бул▀āр», т.е. на северной периферии державы сырдарьинских огузов и к востоку от волжских булгар. Именно эта часть башкирского народа мыслилась арабскими географами классической школы как «внешние» башкиры, хотя в их текстах данное определение мы не находим.

Что касается принципа, лежавшего в основе деления тех или иных народов на «внутренние» и «внешние» части, то этот вопрос, безусловно, волновал многих исследователей. Например, И. Г. Коновалова пишет: «Установлено, что основополагающей чертой пространственного восприятия в древности и средневековье был географический эгоцентризм. При такой системе ориентации в пространстве субъект наблюдения полагает себя в центре наблюдаемого им мира, а все окружающие его объекты воспринимает по отношению к себе самому как к центральной точке» [Коновалова, 1999, c. 44]. Именно таким восприятием пространства были обусловлены термины ориентации в средневековых сочинениях: «за – перед», «дальше – ближе», «между», «напротив», «позади» и т. п. Аналогичный принцип, по мнению И. Г. Коноваловой, лежит и в основе исследуемой классификации: «Прилагательные “внешний”/“внутренний” или “отдаленный”/“близкий” при топонимах являются чисто географическими определениями, отражающими специфику ориентации в пространстве, в основе которой лежит географический эгоцентризм» [Коновалова, 2006, c. 211]. Далее она поясняет, что данные определения не являются постоянными и могут изменяться в зависимости от изменения местонахождения информатора и, добавим от себя, изменения административных границ. Действительно, например, современная китайская провинция Внутренняя Монголия только потому «внутренняя», что она в отличие от «Внешней» Монголии, т.е. МНР, находится в составе КНР. Тем не менее, однажды попав на страницы литературы, данная терминология начинает жить собственной жизнью. При этом сами объекты классификации, т.е. описываемые народы, ничего не подозревали о том, что некие ученые-книжники поделил их на «внутренние» и «внешние» группы.
На наш взгляд, основополагающим мотивом, вызвавшим само появление классификации «внешний-внутренний», было то, что арабо-мусульманская география в период своего становления столкнулась со странным явлением, когда название того или иного народа (племени) фиксировалось в разных частях ойкумены. Ученые отмечали булгар на Волге и на Дунае, башкир – на Южном Урале и в Причерноморье. Сама эмпирическая действительность вызвала к жизни новый понятийный аппарат, хотя подсказку арабские географы нашли в античной традиции. Дунайские булгары и причерноморские башкиры были названы «внутренними», по всей видимости, потому, что, в отличие от своих урало-поволжских соплеменников, находились в непосредственной близости от стран Средиземноморья и Ближнего Востока.
Если по отношению к башкирам и булгарам деление на «внутренних» и «внешних» имело определенную практическую необходимость, учитывая дискретный характер их расселения, то в иных случаях оно было основано лишь на умозрении авторов. Яркий пример подобного субъективного подхода продемонстрировал Константин Багрянородный, когда упоминал «Внешнюю Росию» и ее архонта Сфендослава (Святослава), который сидел в Немогарде (Новгороде) [Константин Багрянородный, 1989, c. 45]. О «Внутренней Росии» император умалчивал, но предполагал ее. А. Н. Насонов писал, что текст его сочинения «противополагает “Руси”, князем которой был Игорь, “Русь внешнюю” с г. Новгородом» [Насонов, 1951, c. 31]¹⁷. Византийский император произвольно разделил сплошную и не имевшую пространственных разрывов территорию Руси на две части – внешнюю и внутреннюю – по принципу «географического эгоцентризма». Данное деление усвоил ал-Идриси, не понимая его первоначального значения. Именно поэтому термин «Внешняя Русь» (ар-Рӯсӣйа ал-хāриджа) он применяет по отношению к стране, находившейся вблизи Черного моря, т.е. противоположно ориентации Константина Багрянородного, именовавшего этим названием Северную Русь. Ал-Идриси писал: «То что содержит эта шестая секция [шестого климата]¹⁸ из состава моря Бунт̣уси, это – одна из сторон моря вместе со странами, которые на ней находятся. И он содержит также часть земли ал-К̣умāнӣйа, страну ар-Рӯсӣйа ал-хāриджа, также часть страны ал-Бул▀āрӣйа, часть страны Басджирт¹⁹, страну ал-Лāн, землю ал-Хазар, ее города и реки» [Idrisi, 2010, p. 914].

Больше вопросов вызывают новации Ибн Хаукаля, который ввел в оборот понятия «Внутренняя» и «Внешняя» Армения, отсутствовавшие у ал-Истахри: «Так вот к Внутренней Армении (Āрмӣнӣйа дā╝ила) относятся Дабӣл²⁰, Нашава²¹, К̣алӣ║алā²² и то, что примыкает к ним с севера. А Внешняя Армения (Āрмӣнӣйа хāриджа) – это Баркари²³, Хилāт²⁴, Āрджӣш²⁵, Васт̣āн²⁶ и аз-Завазāн²⁷ и находящаяся между ними крепости, округа и области» [Viae et Regna, 1873, p. 245]. Как видим, к «Внутренней» Армении отнесены земли, на которых в то время располагалось Армянское царство Багратидов, а к «Внешней» Армении – находившееся южнее Васпураканское царство, занимавшее области вокруг озера Ван.

Арабский географ и космограф XII в. Мухаммад ал-Идриси составил свой трактат «Нузхат ал-муштā║ фи-х̣тирā║ ал-āфā║» («Развлечение истомленного в странствии по областям») через полтора столетия после смерти Ибн Хаукаля. Достижения классической школы арабо-мусульманской географии, безусловно, оказали на него большое влияние. Однако перед ним стояли задачи несравненно более масштабные, чем перед его предшественниками, которые во главу угла ставили только описание мусульманских стран. Амбициозная цель привести сведения обо всей населенной части мира потребовала привлечения огромного числа разнородных источников, в том числе инокультурной традиции. К тому же ему нужно было учесть изменившиеся за полтораста лет этногеографические реалии. Например, в его время Северное Причерноморье уже было занято кыпчаками (половцами), которые появились в середине XI в. и изгнали оттуда печенегов и «внутренних» башкир. Поэтому, не обнаружив недавних хозяев причерноморских степей, он помещает там «Внутреннюю», «Белую» и «Черную» Куманию, из чего следует вывод, что свою информацию он черпал из европейских, в первую очередь византийских, источников. Если бы он использовал арабо-мусульманские источники, то данная территория получила бы название Дешт-и Кыпчак или просто Кыпчак.
Вкратце коснемся дальнейшей судьбы «внутренних» башкир. В середине XI века новая миграционная волна тюркских кочевников, хлынувших с востока (кыпчаки, куны, каи и др.), вынесла племена печенежского союза на Балканский полуостров. Это стало причиной дальнейшего дробления башкир. Часть из них откатилась вместе с печенегами за Дунай, а другая часть, оставшись на месте, вошла в состав кыпчакского объединения. Арабский космограф XIII в. Шамс ад-Дина ад-Димашки писал: «Они, я имею в виду племя Кибджак (قبجاق), состоят из тюркских родов: Буркӯ (بركوا), Ту║саба (طقسبا)²⁸, И╗аба (ايثبا)²⁹, Барат (بَرَتْ), Ильарас (الأرس), Бурдж-о▀лӯ (برج أغلوا)³⁰, Манкур-о▀лӯ (منكور أغلوا), Имак (يماك)³¹. Эти – стали хорезмийцами (خوارزمية). В их (кыпчаков) числе имеются еще более маленькие племена – это Таг (طغ), Баш║у(р)т (بشقوط), К̣уманкӯ (قمنكوا)³², Бузāнку (بزانكوا), Баджнā (بجنا)³³, К̣арāбӯреклӯ (قرابوركلوا), Āз (أز), Джурт̣ан (جرطن) и другие...» [Cosmographie…, 1866, p. 264]. Как видим, башкиры упомянуты не среди кыпчаков Хорезма, а в европейской части Дешт-и Кыпчака рядом с куманами (куманлу). Не случайно, русские летописи под 1159 г. отмечают половецкого хана Башкорда [Ипатьевская летопись, 1908, cтлб. 501]. Названный предводитель, имея под рукой 20-тысячную орду, активно вмешивался в русские распри, и за него вышла замуж одна из черниговских княгинь [Плетнева, 1990, c. 103–104]. Балканские печенеги и башкиры в 1091 г. были разгромлены кыпчакскими ханами Боняком и Тугорканом, после чего остатки их орд укрылись в Венгрии. О башкирах Венгрии определенно сообщают арабский энциклопедист XIII в. Йакут ар-Руми, а также Ибн Са‘ид ал-Магриби [Yaqut, 1977, p. 323]. При этом об автора отличали ал-хун║ар (الهنقر), т.е. венгров, от ал-баш║урд (البشقرد).

Составляя свой труд, ал-Идриси столкнулся с неразрешимой проблемой. Ему удалось добыть уникальные сведения о башкирах Южного Урала, в частности о городах Башкирии, которые он включил в своей трактат. В то же время он не решился игнорировать наработки и теоретические положения классической школы в лице Ибн Хаукаля. Он решительно не знал, кто такие «внутренние» башкиры в сочинении последнего, граничащие вместе с печенегами со страной ар-Рӯм, поскольку не находил ни тех, ни других на карте современной ему Восточной Европы. Поэтому ал-Идриси решил просто механически объединить сведения «классиков» со своими собственными, почерпнутыми из неизвестных нам источников. И. Г. Коновалова писала: «Данные из трудов более ранних географов могут соседствовать на страницах «Нузхат ал-муштā║» со сведениями, полученными от купцов и путешественников. Если информация из разных источников противоречит друг другу, ал-Идриси нередко предоставляет читателю возможность сделать самостоятельное заключение об истинном положении вещей. В таких случаях он приводит все известные ему данные, оставляя их без авторского комментария» [Коновалова, 2006, c. 42].
В конечном итоге ал-Идриси лишь исказил современную ему этногеографию, пытаясь подогнать новые данные под унаследованную от предшественников классификацию «внешний-внутренний», которая в его системе оказалась лишней и ненужной. Тем не менее здравый смысл подсказал географу сгруппировать все новые и оригинальные сведения о башкирах в рассказе о стране «внешних» башкир (билāд басджирт ал-хāриджа), название которой имплицитно присутствовало в трудах представителей классической школы. Поэтому он вербализирует это название и вводит в свой текст. Он – единственный автор, в чьем сочинении появляются «внешние башкиры», расположенные в VII секции VI климата³⁴. Что касается страны «внутренних» башкир (билāд басджирт ад-дāхила), то, не находя ей места в современной ему действительности, он отступает от установок Ибн Хаукаля и помещает их рядом с «внешними» башкирами. Именно поэтому ее описание носит расплывчатый и противоречивый характер. Колеблясь, он помещает ее сначала в VI секцию VI климата (т.е. в Северном Причерноморье), а ниже по тексту города «внутренних» башкир К̣āстра и Мāстра оказываются в VII секции VII климата [Idrisi, 2010, p. 834, 959].

Впрочем, источниковедческий анализ данных ал-Идриси о башкирах должен стать предметом отдельного исследования. Здесь же следует сделать следующие выводы. Деление башкир на две группы (синф) – «внешних» и «внутренних» – было продиктовано конкретной исторической ситуацией, так как оно отражало действительный факт одновременного существования в IX–XIII вв. двух частей башкирского народа, географически отделенных друг от друга большими расстояниями: «внутренние» башкиры обитали в Причерноморье (затем под давлением кыпчаков были вынуждены мигрировать на Балканы и в Венгрию), а «внешние» – на Южном Урале. Эти исторические реалии нашли отражение в трудах арабских географов классической школы IX–X вв. (ал-Балхи, ал-Истахри, Ибн Хаукаль). Однако в дальнейшем в связи с изменившейся этнополитической ситуацией в степях Восточной Европы данное деление утратило всякий смысл. Ал-Идриси, не сумев разобраться в данном вопросе, перенес это наследие предшествующей арабской географии на известных ему башкир Южного Урала, в результате чего появились две Башкирии – «Внешняя» и «Внутренняя», расположенные на смежных территориях. Таким образом, данное деление в тексте его трактата было лишь данью традиции и не имело никакого отношения к реальности.